Фрагменты переписки Великой княгини Елизаветы Феодоровны о переходе в Православие

Январем 1891 года датируется переписка Великой княгини Елисаветы Феодоровны с ее отцом герцогом Людвигом IV. Елисавета Феодоровна наконец решается открыть свое намерение перейти из евангелическо-лютеранской церкви в Православие. Она пишет письма не только отцу, но бабушке – английской королеве Виктории, брату и сестрам. В этих письмах перед нами открывается искреннее устремление души Елисаветы Феодоровны к истине, которую она обрела в Православной Церкви.

Петербург, 1 января 1891 г.

Мой дорогой Папа!
Самое любящее нежное спасибо за Ваши ласковые открытки и такое дорогое письмо, которое я получила накануне Нового года. Еще и еще раз спасибо за Ваш приезд, и Бог даст, мы сможем встретиться очень скоро опять. Пока трудно заранее определить время, но Вы знаете, что настоящие обязанности Сергея не препятствуют этому. Это всегда такая огромная радость — перелететь к Вам, всем дорогим, в мой дорогой старый дом. Получили ли Вы нашу телеграмму с наилучшими пожеланиями к Новому году? Как часто я вспоминаю счастливые дни этой осенью в Ильинском и наши совместные беседы!

А теперь, дорогой Папа, я хочу что-то сказать Вам и умоляю Вас дать Ваше благословение.
Вы должны были заметить, какое глубокое благоговение я питаю к здешней религии с тех пор, как Вы были здесь в последний раз более полутора лет назад. Я все время думала, и читала, и молилась Богу указать мне правильный путь и пришла к заключению, что только в этой религии я могу найти всю настоящую и сильную веру в Бога, которую человек должен иметь, чтобы быть хорошим христианином. Это было бы грехом оставаться так, как я теперь — принадлежать к одной Церкви по форме и для внешнего мира, а внутри себя молиться и верить так, как и мой муж. Вы не можете себе представить, каким он был добрым, что никогда не старался принудить меня никакими средствами, предоставляя все это совершенно одной моей совести. Он знает, какой это серьезный шаг и что надо было быть совершенно уверенной, прежде чем решиться на него. Я бы это сделала даже и прежде, только мучило меня то, что этим я доставляю Вам боль и что многие родные не поймут меня. Но Вы, разве Вы не поймете, мой дорогой Папа? Вы знаете меня так хорошо! Вы должны видеть, что я решилась на этот шаг только по глубокой вере и что я чувствую, что пред Богом я должна предстать с чистым и верующим сердцем. Как было бы просто оставаться так, как теперь, но тогда как лицемерно, как фальшиво это бы было, и как я могу лгать всем, притворяясь, что я протестантка во всех внешних обрядах, когда моя душа принадлежит полностью религии здесь?!

Я думала, и думала глубоко обо всем этом, находясь в этой стране уже более шести лет и зная, что религия найдена. Я так сильно желаю на Пасху причаститься Святых Таин вместе с моим мужем. Возможно, что это покажется Вам внезапным, но я думала об этом уже так долго, и теперь наконец я не могу откладывать этого. Моя совесть мне этого не позволяет. Прошу, прошу по получении этих строк простить Вашу дочь, если она Вам доставит боль. Но разве вера в Бога и вероисповедание не являются одним из самых главных утешений этого мира? Пожалуйста, протелеграфируйте мне только одну строчку, когда Вы получите это письмо. Да благословит Вас Господь. Это будет такое утешение идя меня, потому что я знаю, что будет много неприятных моментов, так как никто не поймет этого шага. Прошу только маленькое ласковое письмо.

Я сейчас напишу Бабушке и сестрам, и потом, когда я получу от них ответ, я скажу об этом Михэн¹  — я боюсь, что она будет очень переживать, но я бы хотела, чтобы она узнала об этом раньше, чтобы как можно меньше причинить ей боли, потому что потом, вероятно, поднимутся разные разговоры. Поэтому ответьте мне скорее, дорогой Папа.

Да благословит Вас Господь, мой любимый Папа.
Ваша очень нежно любящая дочь
Элла.

Покажите это письмо Эрни и Алике, пожалуйста, дайте его им. Я напишу каждому из них несколько строк. Пожалуйста, не говорите никому в Дармштадте до тех пор, пока я не напишу еще, когда уже будет знать Михэн.

Отец не послал Елизавете Феодоровне желаемой телеграммы с благословением, а написал ей письмо, которое очень огорчило ее:

Дармштадт, 14. 01. 1891 г.

Дорогая Элла!
Твое сообщение принесло мне большую боль, так как я не понимаю необходимости этого шага... Я должен винить себя, что не предвидел этого раньше... Ты знаешь, что я против строгости и фанатизма и сознаю, что каждый может быть религиозным в своей вере. Но я так страдал несколько ночей, когда ты сообщила и о возможном обращении Алике². Ты даже не можешь себе представить, как я себя чувствовал. То, что Сергей не был замешан в этом деле, меня успокаивает. Я знаю, что уговаривание и споры не изменят твоего мнения... Обдумай это серьезно! Твой шаг не изменит моей любви к моему ребенку...

Мой Бог! Что здесь можно сказать! Это мучает меня так сильно, что я должен кончить это письмо. Пусть Бог тебя защитит и простит тебя, если ты поступаешь неправильно...
Твой старый верный Папа
Людвиг.

В ответ на письмо отца Елизавета Феодоровна послала ему второе письмо, от 14/26 января 1891 г.

Мой дорогой...
Я благодарю Вас от всего сердца за Ваше письмо. Я глубоко чувствую то горе, которое я причиняю Вам. Пожалуйста, пожалуйста, простите меня, но это должно быть так. Я уже слишком долго игнорировала голос моей совести, так как я была уверена, что все вы будете очень переживать из-за меня.

Вы написали мне, что Вы нашли мое решение очень странным... Но я ведь ждала так долго. Моя совесть не позволяет мне продолжать в том же духе — это было бы грехом; я лгала все это время, оставаясь для всех в моей старой вере. Это было бы невозможным для меня продолжать жить так, как я раньше жила. Сергей меня никогда не заставлял и не старался переубедить меня. Он предоставил мне самой принять личное решение. И я сделала этот шаг совершенно сама. Конечно, он был несказанно обрадован, так как он начинал уже терять всякую надежду, как мне сказала г-жа... Он знал очень хорошо, что это надо самому прочувствовать. Мы вместе много читали. Я сказала ему, что хочу по-настоящему хорошо узнать его религию, чтобы все могла видеть с совершенно открытыми глазами. Пожалуйста, пожалуйста, не упрекайте себя тем, что не поговорили со мной. Это было бы невыносимо тяжело и ничего не изменило бы. Я думала об этом такое долгое время, и только для Вас одного я все ждала. Я надеялась, что Вы поймете. Здесь не потребуется еще раз креститься. Только Миропомазание, которого мы не имеем, когда нас крестят. Тем не менее я опишу все для Вас в деталях и пошлю Вам. Конечно, я попрошу Сашу, чтобы по возможности все прошло так, как должно быть. Я всегда буду думать о моей первой Церкви с такой любовью. Я чувствую внутри себя, что этот шаг ведет меня ближе к Богу.
Ваша глубоко любящая дочь
Элла.

Елизавета Феодоровна послала письмо также своему брату Эрнесту и сестрам, но никто из ее родных не понял этого шага Великой княгини. Только одна ее сестра, принцесса Виктория Баттенбергская, сердечно отнеслась к намерению Елизаветы Феодоровны стать православной и старалась ее утешить.

Брат Эрнест писал ей, что не только любовь к мужу заставляет ее пойти на перемену веры, но и пышные внешние церковные обряды Русской Православной Церкви очаровали ее.

Одному Богу известно, как переживала Елизавета Феодоровна, читая эти строки. Но ее нежная натура не возмутилась от неправильного понимания ее намерения. Она не написала в ответ брату ни одного резкого слова. Она только старалась объяснить ему, что поступает так по своему собственному убеждению и что ее муж никогда ни единым словом не старался повлиять на нее. Она просит брата защищать Сергея Александровича, когда общественность начнет его в этом обвинять. Она также пишет, что здесь, в России, ее поймут и будут радоваться ее переходу в Православие.

Елизавета Феодоровна послала ответ брату из Петербурга 11/23 января 1891 года:

Мой родной, милый мальчик!
Да благословит тебя Господь за твое ласковое и милое письмо. Как хорошо ты понял мои строчки. Но все же, дорогой, в некоторых местах не совсем.

Я нежно тебя благодарю за все то, что ты сказал так открыто, и поэтому отвечу тебе в том же правдивом тоне.
Не думай, что только земная любовь привела меня к этому решению, хотя я и чувствовала, как Сергей желал этого момента; и я знала много раз, что он страдал от этого. Он был настоящим ангелом доброты. Как часто он мог бы, коснувшись моего сердца, привести меня к перемене религии, чтобы сделать себя счастливым; и никогда, никогда он не жаловался; и только теперь я узнала через жену Павла, что у него были моменты, когда он приходил в отчаяние. Как ужасно и мучительно сознавать, что я заставила многих страдать: прежде всего моего родного, моего любимого мужа и теперь всех вас, дорогих. Все же я тогда чувствовала, что в очах Господних я была права так же, как и теперь в перемене веры. Прежде всего совесть должна быть чистой и ясной, и надо думать и о будущем мире. Все мы христиане — дети Христа.

Эта перемена религии многих, я знаю, заставит поднять крик, но я чувствую, что это приблизит меня к Богу. Я знаю все ее доктрины и буду с радостью продолжать изучать их. Когда я почувствую себя опять спокойной, я напишу тебе в деталях об этой религии, о которой я так хочу, чтобы ты узнал. Ты называешь меня, дорогой, несерьезной и что внешний блеск Церкви очаровал меня. В этом ты ошибаешься. Ничто внешнее не привлекает меня, и не богослужение, но основа веры. Внешние признаки только напоминают нам о внутреннем. Ирена думает так же, как и ты. Я не хочу разбирать мою новую веру по кусочкам и объяснять ее наскоро. Я это сделаю как-нибудь спокойно, и, может быть, ты выделишь тогда минуту своего времени, чтобы прочитать. Я только хочу поблагодарить тебя еще и еще за твое ласковое письмо. Будь на моей стороне, когда время придет. Пусть люди кричат обо мне, но только никогда не говори и слова против моего Сергея. Стань на его сторону перед ними и скажи им, что я обожаю его, а также и мою новую страну и что таким образом научилась любить и их религию. Но, несмотря на это, я никогда не забуду моих старых, дорогих. Последние будут кричать против меня и не поймут, в то время как здесь вся страна, я знаю, будет ликовать. И в результате этого будет больше за меня, чем против меня. Но не об этом я думаю. Я хочу, чтобы ты простил меня за боль, причиняемую тебе. Почему? Конечно, мы будем любить друг друга, как и прежде. Я не могу продолжать идти так, как я шла раньше. «Ах, в этом не было никакой необходимости»,— вы все говорили, мой дорогой мальчик. Подумай хорошо и серьезно и тогда ты поймешь, что нельзя продолжать так: оставаться внешне протестанткой, чтобы избежать неприятных моментов. Это просто лгать пред Богом и людьми. Это было бы отвратительным, презренным.

Увы, я не имела достаточно веры раньше, не имела достаточно сил, чтобы сказать то, что я думаю уже давным-давно. Я не могу простить этого себе, но я хотела, чтобы ты догадался об этом сам постепенно. Я чувствовала, что это будет ударом, и боялась той боли, которую я вам причиняю. Ты видишь, как серьезно я об этом думала. Я прочитала здесь с Сергеем много книг о религии — я просила его об этом, мне хотелось объяснений.

Теперь я должна заканчивать письмо. Да благословит тебя Господь, дорогой.
С нежной любовью от Сергея и от твоей горячо любящей старшей сестры.
Элла.

Не забудь, когда придет время и все об этом узнают, что ты должен говорить: «Я перехожу из чистого убеждения; чувствую, что это самая высокая религия и что я делаю это с верой, с глубоким убеждением и уверенностью, что на это есть Божие благословение».

Королева английская Виктория своим чутким сердцем и умом поняла душевное состояние своей любимой внучки. Она не упрекала ее, а, наоборот, поддержала ее и написала ей очень ласковое ободряющее письмо, на которое Елизавета Феодоровна, преисполненная благодарности, ответила:

Петербург, 7/19 февраля 1891 г.

Моя дорогая Бабушка,
... Вы не можете себе представить, как сильно и глубоко я была тронута всем тем, что Вы написали.
Я так боялась, что, может быть, Вы не поймете этого шага, и ту утешительную радость, которую дали мне Ваши дорогие строки, я никогда не забуду.

Я сказала теперь всем родственникам здесь, и поэтому уже нет необходимости держать это в секрете... Греческая Церковь напоминает мне Английскую Церковь, и поэтому я ее понимаю по-другому и не так, как те, кто был воспитан на немецкой протестантской Церкви... а также иметь одинаковую религию с мужем — это такое счастье!

Единственное, что заставило меня ждать так долго, — это то, что я знала, что это принесет боль многим и они не поймут меня. Но Господь дал мне мужество, и я надеюсь, что они простят меня за эту боль, которую я им причинила. Я это делаю, принадлежа всей моей душой этой Церкви здесь, и я чувствую, что лгала всем и моей старой религии, продолжая оставаться протестанткой. Это большое дело совести, где только лицо, имеющее к этому отношение, может понять по-настоящему всю глубину этого шага.

От всего моего сердца я благодарю Вас еще и еще. Пусть Господь благословит Вас за все то, кем Вы всегда были для меня, за Вашу великую доброту и материнскую любовь...

С нежной любовью от Сергея и от Вашей самой преданной и любящей внучки.
Элла.

Когда Елизавета Феодоровна сказала о своем решении перейти в православную веру мужу, он так был растроган, что у него на глазах появились слезы.

Император Александр III с супругой Марией Феодоровной были также преисполнены радости. Радовались и все родственники семьи дома Романовых — православные. Но некоторые не могли понять искренних побуждений Вели¬кой княгини Елизаветы и винили Сергея Александровича, приписывая все это его влиянию.
Самые сильные слухи об этом долго распространялись в Германии, чему много способствовал по своей ненависти к Сергею Александровичу кайзер Вильгельм.

Елизавета Феодоровна, конечно, знала обо всем этом, но она предвидела это и раньше, при переходе в Православие. Она также знала, что, идя по правильному пути и взяв на себя крест Христов, надо быть готовой к перенесению вся-ких неприятностей и переживаний. Главным же было для нее то, что теперь она уже принадлежала к долгожданной православной вере.

Елизавета Феодоровна писала отцу из Петербурга 8/20 марта 1891 года:

Дорогой Папа,
...пожалуйста, пожалуйста, простите меня за то, что я доставила Вам так много страданий. Но я чувствую себя такой безгранично счастливой в моей новой вере. Земное счастье я всегда имела —когда была ребенком в моей старой стране, а как жена — в моей новой стране. Но, когда я видела, каким глубоко религиозным был Сергей, я чувствовала себя очень отставшей от него, и, чем больше я узнавала его Церковь, тем больше я чувствовала, что она приближает меня к Богу. Это чувство трудно описать... Однако в этом случае все в моих руках и в руках Господних, и я уверена, что Он благословит этот шаг; я уповаю на Его всемогущество, и я постоянно молюсь, чтобы я всегда была хорошей дочерью и верной женой и всегда была бы хорошей христианкой и чтобы в моем земном счастье я всегда думала о будущем и о моем спасении и была готова всегда к этому (к смерти)...

Пожалуйста, покажите Алике и... это письмо. Я целую всех вас тысячу раз... Я пошлю Вам перевод Божественной службы. Здесь не будет Крестных родителей, как Вы думаете. Я должна буду сказать Символ веры, и после этого последует благословение, затем Миропомазание, целование креста, святого Евангелия, и потом последует святое Причащение. Мне даже не надо будет идти к исповеди перед этим, если я этого не захочу. Это будет происходить в субботу 13/25 апреля, под Вербное воскресенье, и очень скромно. В четверг я опять причащусь Святых Таин в соответствии с православным обычаем вместе с Сергеем...
Ваша глубоко любящая дочь
Элла.

Имя Елизаветы в протестанстве Великая княгиня носила в честь одной из своих предков — святой Елизаветы Тюрингенской. Для Елизаветы Феодоровны святая Елизавета Тюрингенская являлась примером благочестивой жизни и любви к ближним. Поэтому, переходя в Православие, Великая княгиня не захотела расстаться с этим именем, а только избрала себе новую небесную покровительницу — святую праведную Елизавету, мать святого Иоанна Крестителя, память которой Православная Церковь празднует 18 сентября.

Во время Таинства перехода в Православие, после святого Миропомазания, Император Александр III благословил свою невестку драгоценной иконой Нерукотворного Спаса, и эту икону Елизавета Феодоровна свято чтила всю свою жизнь.

12 мая 1891 года Великая княгиня Елисавета писала королеве Виктории:

«... церемония прошла так хорошо и была такой прекрасной! Я описала ее по-немецки Папе, который передаст ее и сестрам, и, если Вы пожелаете прочитать, они пошлют описание Вам...»

_________________________________________

[1] Михэн — супруга Великого князя Владимира.

[2] Здесь Великий герцог Людвиг пишет о своей младшей дочери Алике, которая, полюбив наследника Российского престола Николая Александровича, при выходе за него замуж должна была перейти в Православие.

Источник: Миллер Л. Святая мученица Российская Великая княгиня Елизавета Феодоровна, М.: Паломник, 2017.