Путь к святости – через страдания

Великая княгиня Елизавета Феодоровна была преданной супругой, искренне, по-христиански служившей своему мужу Великому князю Сергею Александровичу. 

После его смерти она продолжила свой христианский путь, посвятив себя без остатка Богу и ближним. 

О самых важных ее жизненных «ролях» – супруги и благотворительницы, основательницы Марфо-Мариинской обители – мы говорим с Дмитрием Гришиным, историком, автором книги «Елизавета Федоровна» в серии «Жизнь замечательных людей».

Два Сержа

– Дмитрий Борисович, чем Вас привлекла личность Великой княгини Елизаветы Феодоровны, почему Вы взялись за написание книги о ней?

– Сначала как историк я занимался изучением жизни ее супруга – Великого князя Сергея Александровича. Это было необходимо, когда шел процесс подготовки перенесения его останков из усыпальницы разрушенного Чудова монастыря в Кремле, и мне довелось принимать в этом активное участие. Тогда, в начале 90-х гг. прошлого века, появился доступ к архивным материалам, я много работал с документами, погружаясь в давно ушедший мир, а для «настроя»начал приезжать в Марфо-Мариинскую обитель, где на тот момент были еще мастерские И. Э. Грабаря.

Тогда только что поставили памятник преподобномученице Елисавете работы Вячеслава Клыкова. И природа удивительным образом на это отреагировала: на территории стали появляться незабудки, которые росли на газонах и лужайках еще при Великой княгине Елизавете Феодоровне, а потом надолго исчезли.

В 1992 г. состоялась официальная канонизация преподобномученицы Елисаветыв России, о ней начали много говорить. Я познакомился с книгой Любови Петровны Миллер, еще что-то начал читать. И к 1995 г., когда останки Великого князя Сергея Александровича были перенесены и упокоились в Новоспасском монастыре, образ Великой княгини Елизаветы Феодоровны стал для меня не житийным, отвлеченным, а очень живым и реальным.

Но, зная, насколько он высок, сакрален, я к нему как историк, биограф еще не прикасался, считал себя недостойным. И сначала вышла моя книга о Великом князе Сергее Александровиче, затем книга «Сергей и Елизавета» с эпиграфом «Мы с Сергеем соединены на Небесах», а потом уже мне поступило предложение написать книгу о Великой княгине Елизавете Феодоровне.

Я сначала несколько испугался такой большой ответственности. И настоятельница Обители, матушка Елисавета (Позднякова), сыграла свою положительную роль в том, что я все-таки взялся за этот труд.

Моя задача состояла в том, чтобы написать светскую биографию прекрасного человека, со своими сильными и слабыми чертами, с достоинствами и недостатками. Но по мере работы становилось очевидно, что это не так-то просто сделать, потому что героиня книги – святая. И чем больше я писал, тем больше видел, что ее жизнь – в первую очередь путь к святости.

Она была обычной девочкой, затем девушкой со своим складом характера. Но ряд жизненных обстоятельств ставит ее на духовную «лестницу», и она начинает восходить. Отдавая себе отчет, что путь наверх лежит через страдания.

Есть ее удивительное письмо к брату Эрнсту, когда у него умерла единственная дочка. Великая княгиня Елизавета Феодоровна его утешает, и говорит, что через это испытание он возвысится. А я, пишет она, стараюсь, поднимаюсь вверх, но опять падаю, не могу подняться, потому что не испытала ничего подобного. Это было сказано незадолго до гибели Сергея Александровича. И после его смерти начинается уже ее подъем на собственную Голгофу через очень тяжелые испытания.

Понятно, что судьба Великой княгини не позволяла работать над ее биографией отстранившись и писать равнодушно. Мне было важно передать через книгу, которая вышла в 2018 г., в год столетия со дня мученической смерти Елизаветы Феодоровны, то, что я почувствовал сам.

Личность Елизаветы Феодоровны на самом деле трудно уловима на протяжении большей части своей биографии. Потому что в России, как только она сюда приехала в 1884 г., то сразу растворилась в личности Сергея Александровича, стала его частичкой. Ее собственная жизнь, ее идеи, мироощущение – все растворилось в нем. Не случайно они воспринимались как единой целое.

Императрица Мария Федоровна их так и называла: «Два Сержа». Я сначала даже не понял, о ком идет речь. Но для нее Елизавета Феодоровна – тоже Серж, только в другом облике.

Великая княгиня все видела через восприятие мужа, его глазами: Россию, русскую культуру, традиции, русский народ. И, исходя из этого, я пытался увидеть ее личность, характер.

Самостоятельной она стала после того, как потеряла любимого супруга. Но и тогда тоже жила во многом для него и ради его памяти.

Она говорила: «Я с Сергеем на Небесах». Но это не о том, что браки заключаются на Небесах. Она после смерти супруга находилась уже не в этом мире, не здесь. И она все время сравнивала и думала, что Сергей одобрил бы, как бы он поступил в том или ином случае.

– Марфо-Мариинскую обитель она ведь тоже создала во многом в память о супруге?

– Да, Марфо-Мариинская обитель – своего рода мемориал в память о муже. И на одном из фасадов Покровского собора есть замечательный барельеф, на котором два ангела летят навстречу друг другу. С левой стороны ангел с ликом Сергея Александровича, с правой – Елизаветы Феодоровны. И между ними стоит крест –символ страдания и искупления. Через него они стремятся соединиться друг с другом.

– Ее беззаветное служение супругу было обусловлено христианскими ценностями или чем-то еще?

– Здесь многое совпало. Это была любовь, она его выбрала и никого больше не хотела видеть рядом с собой. Она сразу поняла и оценила его интеллектуальный и человеческий уровень. У Елизаветы Феодоровны были учителя, она получила хорошее домашнее образование. Но Великий князь Сергей Александрович – человек с широчайшим кругозором, глубоким пониманием очень многих вещей, и она это сразу оценила, увидела в нем учителя, наставника, пример для подражания. Он открывал для нее мир, особенно русский, так как Россия для нее поначалу была загадочной и незнакомой.

И конечно же его вера и благочестие произвели на нее глубокое впечатление. Вскоре после свадьбы супруги отправились в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру. И там Елизавета Феодоровна увидела, как благочестив русский народ, как наши люди молятся, почитают иконы. Именно об этом она написала в письме к своей бабушке, королеве Виктории. Как протестантка, она не могла прикладываться к иконам, но нашла выход и делала реверанс перед образами, чтобы показать свое почтение. То есть она сразу поняла, что перед ней святыни и по-другому здесь нельзя.Супруг, конечно, стал для нее духовным наставником на начальном этапе знакомства с русской церковной жизнью.

– Великая княгиня Елизавета Феодоровна приняла Православие под влиянием супруга?

– Да, но он при этом никогда не просил, чтобы она придерживалась его вероисповедания, хотя желал этого. Она приняла супруга за образец и увидела, что у него правильная, истинная вера. И уже не могла, чувствуя это всем сердцем, принадлежать к другой конфессии. Паломничество, которое Елизавета Феодоровна вместе с супругом совершила

Нужно было затем уговорить отца, бабушку. И бабушка, английская королева Виктория, сразу согласилась, сказав, что муж и жена должны принадлежать одной вере.

Вообще она видела свою роль в том, чтобы помогать мужу. Когда она наблюдала, как ему тяжело в ряде ситуаций, как он реагирует на замечания, которые ему делал государь Николай II, она писала императору втайне от мужа, чтобы снять образовавшееся напряжение.

Великому князю всегда было тяжело выносить светский образ жизни, двойную мораль, перешептывания за спиной, неискренность. Он замкнулся, потому что не хотел принимать в этом участие. Иногда он очень демонстративно показывал свое пренебрежение к традициям и нормам светского общества,чем наживал себе врагов.

А Великая княгиня Елизавета Феодоровна все это смягчала. Она сразу поняла, какую роль ей надо играть: она блистала и вызывала восхищение. И этим она тоже помогала ему. Это была такая же необходимость и обязанность с ее стороны, как помогать бедным или пострадавшим в эпидемию холеры.

Поэтому их союз оказался очень гармоничным и теплым. Они понимали друг друга. И,когда она будет патронировать Строгановское училище, которое немало сил приложило к созданию Марфо-Мариинской обители, все это станет продолжением дел Великого князя Сергея Александровича. 

Он патронировал и возглавлял художественные училища, был меценатом для многих художников, и именно через Великого князя Елизавета Феодоровна познакомилась с Михаилом Нестеровым, чьи росписи украшают Покровский собор Марфо-Мариинской обители.

Большой механизм

–  В ее благотворительной деятельности был свой почерк?

– Для начала необходимо сказать, что благотворительность – обязательный элемент жизни любой женщины в Императорском доме. Так повелось еще со времен Марии Федоровны, супруги Павла I.

Но Великая княгиня Елизавета Феодоровна сразу начинает неформально относиться к этой обязанности, особенно тенденция усилится с 1891 г, когда она принимает Православие. В ней проявилось сочетание русской духовности и европейской рациональности.

Я сам почувствовал это даже не в Германии, на ее родине, а в Англии. Английский стиль жизни, который она впитала, очень важен для понимания ее личности и характера. Она переписывалась со своими близкими на английском языке, так как думала по-английски. И английский стиль мышления сильно повлиял на нее.

Ее благотворительная деятельность сочетала оба эти начала и поэтому была такой продуктивной.

В общей сложности под покровительством и попечительством Великой княгини Елизаветы Феодоровны находилось более 150 организаций. При этом, будучи самостоятельными, они не были изолированными друг от друга отдельными структурами, напротив, были тесно взаимосвязаны. Это уникальное явление, безусловно. И тогда, и сейчас ничего подобному этому нет. 

И когда она возглавила Марфо-Мариинскую обитель, все это продолжало функционировать как большой механизм. 

Нам остается только удивляться, как ей удавалось контролировать работу каждой из этих организаций. Она очень скрупулезно и детально во все вникала сама, несмотря на большое число помощников.

Апофеозом ее благотворительной деятельности, устремлений стала Марфо-Мариинская обитель милосердия, где она объединила деятельную помощь нуждающимся, больным и духовную жизнь сестер. 

Обитель в начале прошлого века – это не монастырь и не обычная община милосердия. 

Крестовые сестры – это попытка соединить два пути, Марфы и Марии. Но ее начинание воссоздать институт диаконис не получило должной поддержки, хотя она до последнего боролась него. Поместный собор 1917 г. отложил этот вопрос, и в итоге он так и не был решен.

– Марфо-Мариинская обитель – уникальное явление. А были ли попытки создать что-то подобное?

– Опыт Елизаветы Феодоровны никто не смог повторить. Была серьезная попытка ее племянницы Алисы Баттенберг, дочери ее сестры Виктории. Для племянницы тетя Элла – уникальный пример, которому она пыталась следовать. Принцесса Алиса пыталась создать схожую Обитель в Греции, потом – в Англии. Но ее начинания не получили развития.

Марфо-Мариинская обитель – явление своего времени, и, думаю, на 99 процентов она жила и приносила плоды благодаря личности Елизаветы Феодоровны. И слава Богу, что свеча, ею зажженная, продолжает гореть и сегодня.

Кстати, Алиса Баттенберг просила похоронить себя рядом с тетей Эллой. После канонизации Елизаветы Феодоровны ее останки подняли в храм Марии Магдалины в Иерусалиме. А в том склепе, где Великая Матушка была упокоена ранее, находится сейчас гробница Алисы Баттенберг – продолжательницы ее дела в Европе.

– У Вас есть объяснение, почему за Елизаветой Феодоровной шли люди? Она многих вовлекла в благотворительную деятельность, и молодые девушки, женщины, которые приходили в Обитель, оставались здесь, увидев в ней свою наставницу. Хотя Обитель была первым заведением такого рода, то есть это был по сути эксперимент.

– Общаясь с ней, они чувствовали то, что их вдохновило, зажгло, повело.Влияние личности не всегда объяснимо словами.

И индивидуальность Елизаветы Феодоровны, как я уже говорил, в принципе во многом необъяснима и неуловима. Ни один художник не смог ее изобразить так, чтобы передать, какие чувства она вызывала у современников. У кого-то относительно удачно получилось. Есть несколько замечательных портретов художника Каульбаха. У Виктора Штемберга получился удачный портрет Елизаветы Феодоровны, который хранится Третьяковской галерее. Именно его она подарила Сергею Александровичу. А были художники, которые в отчаянии бросали кисти и отказывались от такой затеи.

Есть портреты, письма, но все равно трудно понять до конца, какой была Елизавета Феодоровна: вроде бы близко подходишь, но ясных, однозначных ответов все равно не найти. Мы с коллегами пытались войти в ее мир через то, что ее окружало. Для этого проводились выставки произведений искусства, которые были в ее доме, любимых ею картин. Мы записали диск с музыкой, которую она слушала и играла. Что бы через то, что ее вдохновляло и восхищало, почувствовать, чем она жила внутри себя.

«Не бойся, только веруй!»

– Вера была определяющим мотивом во всем, что она делала?

– Ее благотворительная деятельность – это часто дела, связанные именно с заботами о церковной жизни.

Характерно, что, когда Сергей Александрович погиб, Великой княгине Елизавете Феодоровне предложили возглавить вместо него комитет по созданию музея изящных искусств. Ныне это ГМИИ им. Пушкина. Но она поблагодарила и ответила отказом. А одновременно поступившее предложение от Императорского Православного Палестинского общества незамедлительно и с радостью приняла. Потому что забота о Святой Земле, о православных ценностях была ей намного ближе.

Когда в 1918 г. были найдены ее останки в шахте под Алапаевском, то при ней оказался образ Спасителя, которым ее благословил Александр III в день ее перехода в Православие в 1891 г. Когда Великую Матушку пришли арестовывать, она взяла этот образ с собой, чувствуя, что, возможно, отправляется в последний земной путь. На протяжении долгого периода, и в Екатеринбурге, и в Алапаевске, она подвергалась обыскам. 

У нее, как и у всех, были изъяты все личные вещи, но на себе, под одеждой, она носила эту тяжелую икону в золотом окладе, как вериги.

Это очень примечательный факт, мы видим, как важен для нее был переход в Православие.

Великий князь Сергей Александрович подарил ей золотой медальон, на котором была выгравирована надпись: «Не бойся, только веруй». 

Эти слова Спасителя потом будут ее девизом. Сестры Обители боялись, и она им говорила: «Не бойтесь, без Божией воли даже волос не упадет с вашей головы!».

И то, что ее земной путь закончился в день памяти преподобного Сергия Радонежского, в день ангела ее супруга – самый счастливый и праздничный день в их семье – разве это может быть случайностью?

Она жила как истинная православная подвижница. И свой земной путь она завершила с абсолютной уверенностью в том, что поступает по воле Божией.

Больше интересных  материалов об истории и современной жизни Обители на Яндекс. Дзен

 
Беседовала Юлия Семенова