Преподобноисповедник Сергий (Сребрянский). Первый священник Марфо-Мариинской обители

Имя святого Сергия (Сребрянского), до монашеского пострига священника Митрофана Сребрянского, неразрывно связано с Марфо-Мариинской обителью милосердия. Именно отец Митрофан написал Устав обители при ее создании и много лет был духовным отцом сестер. В этот день, 17 сентября 1909 года, священномученик Владимир, митрополит Московский, назначил его настоятелем Покровской и Марфо-Мариинской церквей Обители.

Великая княгиня Елисавета Феодоровна с большим уважением относилась к отцу Митрофану, с которым она познакомилась задолго до создания Обители. О его участии в делах Обители, где Великая княгиня планировал помогать страждущим и обездоленным, она писала: «Господь благословил наше дело через священника».

Но путь в Марфо-Мариинскую обитель для самого отца Митрофана был непростым. Елисавета Феодоровна долго не могла подобрать духовника сестрам Обители и настоятеля обительских храмов. Пока не остановила выбор на авторе обительского Устава.

На тот момент отец Митрофан служил священником в Орле и был очень любим своей паствой, поэтому решение о переезде в Москву далось ему нелегко.

О том, как отец Митрофан принимал решение о служении в Обители и переезде из Орла в деталях описано в книге Наталии Соколовой, современницы отца Митрофана, «Золотой святыни свет»:

«В эти годы Великая княгиня задумала создать в Москве монастырь по типу западных, которые она видела за границей. Были составлены проекты устава такого монастыря. В числе других прислал свой проект и о. Митрофан Сребрянский. Великая княгиня одобрила проект, но никак не могла подобрать духовника сестрам, какой требовался в уставе отца  Митрофана. А требовался в нем такой священник, который бы имел матушку, но жил с ней не как с женой, а как с сестрой.

Но так как такого не находилось, то княгиня предложила отцу Митрофану самому вступить на эту должность. Он был вызван в Москву, но долго отказывался, так как любил свой орловский приход и жалел свою паству, которая также ни за что не хотела расставаться со своим многоуважаемым духовным отцом. Отец Митрофан был очень популярен в Орле, его все уважали и искали его совета.

- Бывало, кончишь давать крест после обедни, а народвсе идет и идет. С одним побеседуешь, другой просит совета, третий спешит поделитьсясвоим горем — и так тянутся часы... матушка ждет меня обедать, да только я раньшепяти часов вечера никак из церкви не выберусь, - рассказывал батюшка.

Но как ни предан был отец Митрофан своему делу, а предложение Великой княгини считалось почти приказанием, а противиться ему батюшка не смел. Он обещал подумать, а сам, как только отъехал от Москвы, твердо решил отказаться. «Остановился я в одном подмосковном имении на обратном пути в Орел, - рассказывает батюшка, - пошел прогуляться, а самого одолевают мысли, душа мятется. Как вспомню родимый город, слез моих духовных детей, так сердце мое разрывается от горя, и я твердо решил отказать сестре царицы. Так хожу я среди тенистых аллей, любуюсь пышной природой, цветами, и вдруг чувствую, что одна рука у меня отнялась, и я не могу ею пошевелить. Делаю попытку поднять руку, нет у меня руки! Я был в ужасе: куда я теперь нужен без руки!? Я же не могу служить! Я понял, что это меня Господь наказывает за непокорность Его Святой воле. Тут же, в парке, я стал горячо молиться, умолять Создателя простить меня и обещал согласиться на переход в Москву, если только Господь вернет мне мою руку. Прошло часа два, и рука моя стала понемножку оживать. Я приехал домой совершенно здоровый и объявил приходу, что должен их покинуть. Что тут было! Плачь, вопли, рыдания…

Я сам плакал вместе с моими дорогими прихожанами. Начались уговоры, ходатайства. Я обещал Великой княгине переехать, но сам не имел сил порвать со своим любимым детищем, с дорогим приходом. Шли месяцы, Москва ждала меня, а я медлил, и решение мое колебалось; наконец я убедился, что порвать с приходом выше моих сил, и написал отказ. После этого я снова лишился руки. Меня опять вызвали в Москву. Полный горя и отчаяния, я пошел в Москве к Чудотворной иконе Царицы Небесно- к Иверской Божией Матери. Ее возили по всей России, и когда она снова прибыла в Москву, то наплыв народа к ней был необычаен. Я стоял среди толпы, обливаясь слезами и просил Царицу Небесную исцелить мою руку.

Я обещал еще раз, твердо и непреклонно, принять предложение княгини и переехать в Москву, лишь бы мне была возвращена рука, и я мог бы по-прежнему совершать таинства. С благоговением, страхом и надеждой я приложился к чудотворному образу…Я почувствовал снова жизнь в руке, снова зашевелились пальцы! Тогда я радостно объявил княгине, что решился и переезжаю.

Но нелегко было это осуществить! В день моего отъезда поезд должен был отойти в девять часов утра. Но тысячные толпы запрудили вокзал и полотно железной дороги, так что поезд не мог двинуться. Был вызван наряд конной полиции, и только в три часа дня отошел мой поезд, провожаемый плачем и стонами моих покинутых духовных детей».

Настоятелем Покровского и домового Марфо-Мариинского храма Обители отец Митрофан был с 1909 года до своего ареста в 1923 году.

Художник Михаил Нестеров, выполнивший росписи Покровского собора вспоминал о нем: «Он оказался прекрасным организатором, сумел высоко поставить свой авторитет, не прибегая к суровым мерам. В его обычной мягкости жила непреклонная твердость. Его скоро полюбили все, кто с ним так или иначе соприкасался».

Материал подготовлен совместно с сотрудниками Дома-музея Великой княгини Елисаветы Феодоровны