Об истинных наслаждениях, от которых утешается душа христианина

Предлагаем читателям познакомиться с текстом проповеди преподобноисповедника Сергия Сребрянского, которую он произнес в 1904 году солдатам на Русско-Японской войне.

К декабрю 1904 года протоиерей Митрофан Сребрянский (будущий преподобноисповедник Сергий) уже 5 месяцев служил полковым священником, практически в эпицентре сражений. Даже в тяжелых военно-полевых условиях чуткая душа священника сохраняла крепкую веру в промысл Божий, радость и интерес к жизни. Отец Сергий поделился с солдатами мыслями о том, где каждый из нас может найти истинное наслаждение и радость.


Там, в России, в мирное время многие, быть может, говорили о необходимости мирских, суетных удовольствий, наслаждений: театров и других зрелищ, опьянений и прочее; человеку-труженику необходимо будто бы по-мирски веселиться, иначе он замрет, затоскует, заскучает.

Но, прежде всего, потребность в этих удовольствиях слишком преувеличена. Вот уже полгода, как все мы оторваны от всех мирских удовольствий, трудимся, конечно, не меньше мирного времени, а невзгод и неудобств даже несравненно больше. Что же, отсутствие прежних наслаждений очень заметно? Заскучали? Затосковали без них? Ничуть. Наоборот, скорее и прилежнее пошла работа; и в самой работе мы стали находить гораздо больше интереса, чем раньше. Вместе с тем душа, это истинно Божие создание, освободившись от этих ужасных цепей разврата и мирских наслаждений, с большею силою стала рваться к своему первоисточнику, Богу, чтобы войти с Ним в общение и насладиться этим. Вот потому-то теперь и молитва, эта беседа с Господом, так невыразимо приятна, так восторгает и тем указывает, что и в мирное время возможно доставить душе своей это истинное блаженство, если только иметь силу воли заставить себя удалиться от суетных наслаждений.

Как странно слышать жалобы, что христианство лишает человека удовольствий, обрекает его на тоску, слезы!

Даже если бы и было так, то и тогда в этом не было бы никакой ненормальности. Ведь жизнь вечна, и период земной жизни есть только начало вечности, подготовительный период. И если бы, имея в виду свою греховность, мы все годы нашего земного странствования провели в честном труде и покаянном воздыхании, сопровождаемом искреннею борьбою с грехом, то и в таком случае ничего бы не было ненормального: такая жизнь была бы для души только несравненно полезнее, чем жизнь среди мирских удовольствий.

Священник Митрофан с солдатами

Но дело обстоит далеко не так. При сознании себя Божьим творением, но творением падшим, при представлении такого крайнего милосердия и долготерпения, что явил и являет нам Господь, при таком-то вот положении вещей встать на колени пред пречистым ликом Господа и в горьких слезах и сердечном сокрушении излить свое раскаяние в совершенных грехах, рассказать Ему, Отцу нашему, как мы боролись со злом, как печалимся о путах греховных, дать слово исправляться, просить Его благодатной помощи и славословить Его милосердие... Да, это надо испытать, и тогда, право, понятно станет, что это сокрушенное покаяние, этот плач о грехах доставляет совсем не муку, не тоску, не скуку, а именно отраду, успокоение, облегчение. Что, спрашивается, испытывала та грешница, что на вечери у Симона-фарисея в великом сокрушении припала к ногам Спасителя, смазала их миром, обливала слезами и отирала волосами головы своей, в то время как сладчайший голос Господа говорил ей: «Прощаются тебе грехи твои»? Что испытывала она в это время? Неужели тоску, уныние? О, конечно нет: великое блаженство наполнило все ее существо, когда она услышала прощающий голос Спасителя.

Да, молитва общественная и частная, когда человек, отделившись от всего чисто земного, воспарит духом к престолу Бога и там расскажет Ему все-все о себе, попросит благодати и, слившись с ангельскими хорами, воспоет «Свят, свят, свят Господь Саваоф! Полны небо и земля славы Твоея». Эта молитва, соединенная с сокрушенным покаянием, доставляет душе истинное блаженство, которое и сравнить нельзя с мирскими утехами. Потому-то, испытавши раз истинную отраду от молитвы и покаяния, люди уже воздерживаются от суетных наслаждений, которые их только рассеивают.

Но Господь Иисус Христос и не запрещал людям чистых невинных наслаждений, к каковым относится, например, тихая семейная жизнь, когда для общей жизни соединяются два верующих существа, муж и жена, вместе трудятся, молятся, вместе приготовляют себя к вечности.

А дети? Не хватит слов выразить те чувства восторга, какие вызывают у любящих друг друга родителей проявление на свете детей, этих земных ангелов.

А труды по их христианскому воспитанию? Мне известна одна мать многих детей, труженица; были времена, когда она в одно и то же время ногою качала люльку со своим спящим младенцем, руками вязала чулки для детей, глазами следила, как ее ненаглядный сынок пишет заданную страницу, а языком поправляла малютку-дочку, читавшую «Отче наш». Обшить милых детей, обстирать - это тоже знали ее руки золотые. Ох, трудно ей!.. Трудно? Нет, эта мать в истинном восторге.

Священник Митрофан причащает солдат

А как она любила вечером, особенно в субботу или воскресенье, собрать вокруг себя детей и петь вместе с мужем священные песни: «Херувимскую», «Хвалите имя Господне», «Господи, воззвах» на разные гласы, величания! Дети тоже старались своими ангельскими голосками подтянуть родителям.

Или другая картина. Вечер. Мерцает лампадочка пред ликом Христа, горит своим чудным священным светом восковая свеча. И мать читает вслух акафист: она на коленях, дети вокруг нее тоже на коленочках. А после она станет рассказывать им о древних мучениках за веру, о том, как они любили Христа. Боже мой! Что же это за восторг!

Но вот пришло время: выросли все ее дети и разлетелись по разным концам земли Русской служить Богу, Царю и Родине. Эта мать уже одна; кажется, покой для нее настал... И что же? Часто говорила она детям:

- Ах, как счастлива была тогда, когда вы были малы и, как сонм ангелов, окружали меня! Какое это было блаженство! А теперь вы разлетелись...

Конечно, это блаженство от чистой семейной жизни, и трудно понять его тем супругам и родителям, что втаптывают в грязь свои священные обязанности мужа, жены, отца, матери и продолжают творить все прежние безобразия, сдавши семейные труды, заботы и детей своих на руки горничных и нянек. Но не виновато же христианство, что они лишают себя такого истинного наслаждения и меняют его на разврат, все убивающий.

А истинное дружество, зиждущееся, конечно, не на зеленом поле карточных столов, не на общих кутежах, не на коммерческих и служебных аферах? Нет, дружества, покоящегося, на единении душ, убеждений, не запрещает Господь. Он даже Сам, будучи на земле, имел друзей и среди них по человечеству находил утешение. Кому же известно, как в беде утешительно поделиться с друзьями горем своим, в счастье приятно разделить с ними радость свою?

Да, и это наслаждение не отнято от нас. И если мы сами лишаем себя истинного содружества и ввергаемся в компанию развратителей, то не виноват же в этом Господь.

Священник Митрофан с солдатами

А искусства? О, какое высокое наслаждение может дать человеку чистое, святое искусство! И этого не запретил Спаситель. Наоборот, все богослужение христианское, все обряды и установления, вся, можно сказать, жизнь Церкви - все проникнуто самой возвышенной поэзией, искусством. Но ведь все искусства - и скульптура (ваяние), и живопись, и поэзия, и прочее - могут быть так извращены, что вместо возвышения души они только унизят ее, разовьют чувственную сторону человека, похотливость. Какого же тогда винить? Господа? Христианство?

А природа? Перечислить невозможно, сколько истинного наслаждения может дать она. С блеском каких драгоценных камней можно сравнить глухой ночью луну и яркие звезды, а весенним или летним днем ясное солнышко? Или в каком дворце мы найдем такой чудной работы ковры и картины, как зеленеющие поля, как долины, покрытые свежей травой и благоуханными цветами, как горы, леса? С какими из мирских грешных удовольствий можно сравнить тот восторг, что испытывает верующий человек, когда после обычных трудов своих он выйдет под звездное небо, станет среди природы и явственно чувствует дыхание Божественного Духа? А сколько интереса доставляет внимательному уму христианина каждая былинка, каждый цветочек и все в природе? Ведь они так ясно и просто говорят о мудрости, могуществе, любви и прочих свойствах Бога Творца.

Конечно, к природе можно относиться и совсем иначе. Можно ради золотого тельца безжалостно и безрассудно истреблять ее произведения; можно сквернить ее, чистую, развратными пикниками и прочими измышлениями человеческой греховности. Но кто же виноват в этом? Конечно, не Господь и не христианство.

Много-много и на земле существует чистых прекрасных наслаждений, которые вполне могут скрасить многотрудную и скорбную жизнь человека, ободрить его и влить в его существо новые силы, чего никак нельзя сказать о чисто мирских наслаждениях, что опьяняют духовно-телесное существо человека на малое время, чтобы потом еще больше ввергнуть его в расстройство и тоску.

Посему я просил слушателей энергично и радостно продолжать свой честный труд, крепко держась святой веры и Церкви, и в утешение себе искать только чистых святых наслаждений.

Подготовила Евгения Лобаева

Больше новостей из жизни Марфо-Мариинской обители — в Telegram-канале «Марфо-Мариинская обитель  милосердия», в группе VK и на странице в Дзен.

Чтобы получать самые актуальные новости на свою почту, подписывайтесь на рассылку.