Марфо-Мариинская обитель милосердия после революции

Публикуем отрывок из книги протоиерея Михаила Ходанова «Преподобномученица Елисавета Феодоровна и её Обитель».

…Советы переименовали обитель на свой лад. Она стала называться Марфо-Мариинской трудовой общиной. Её настоятельницей была выбрана казначей Обители Валентина Сергеевна Гордеева, утверждённая Святейшим Патриархом Тихоном для продолжения дела Великой княгини. По инициативе В.С. Гордеевой в 1917 году больница при общине была зарегистрирована в Мосздравотделе, откуда сёстры получали пайки. Помощь оказывалась и райсоветом, так как община занимала важное место в системе городского здравоохранения: она располагала своей больницей на 30 коек (хирургическое, терапевтическое отделения) с амбулаторным приёмом до 100 человек в день, а также бесплатной столовой для бедных на 450 человек (в 1919-1920 годах она была закрыта). В 1920 году 2-й Государственный университет (МУНИ) оформил соглашение с общиной, приняв в своё ведение часть больничных коек и оплачивая их содержание. В 1921 году за 210 приёмных дней в амбулатории общины было принято 3577 больных и сёстрами проведено 20256 посещений. К маю 1923 года община насчитывала 112 сестёр и 20 сотрудниц, не имевших звания сестёр. По социальному положению девять из них были бывшие дворянки, а остальные – крестьянки и «прочие трудовые элементы». Часть средств на поддержание Обители вносили они сами.

Марфо-Мариинская община в послереволюционные годы подвергалась периодическим проверкам. Цель была одна – ограничить и в конечном счёте свернуть её деятельность. Так, уже с 5 февраля 1919 года больничный храм во имя святых праведных Марфы и Марии был обращён в приходской и изолирован от больницы. Однако даже предвзято настроенные проверяющее в своём отчёте, проведённом в мае 1923 года, писали: «Все осмотренные помещения производят прекрасное впечатление своим благоустройством и содержанием в образцовой чистоте, никакого ремонта не требуется; кухня и прачечная на полном ходу и в полной исправности, имеется даже изрядный запас дров… Обследовавшаяся Марфо-Мариинская община производит впечатление идеальнейшей трудовой коммуны с характером взаимопомощи и филантропии: лечебные учреждения общины безусловно полезны району и с успехом могут быть использованы для рабочего населения…».

Такие объективные заключения не могли понравиться партийным «заказчикам». В июле 1923 года в Обитель был командирован некий «ответственный сотрудник партии» с поручением дать заключение о «желательности и возможности существования Марфо-Мариинской общины». В октябре 1924 года этот же вопрос был рассмотрен на заседании комиссии московской рабоче-крестьянской инспекции, которая вынесла следующую резолюцию:

«а) Признать нецелесообразным существование лечебницы Марфо-Мариинской общины; 
б) предложить МУНИ расторгнуть заключённый договор на аренду помещения общиной;
в) лечебное учреждение бщины с оборудованием и имуществом передать в ведение Мосздравотдела;
г) вопрос о целесообразности дальнейшего существования Марфо-Мариинской общины поручить проработать в административной секции МРКИ с заинтересованными органами;
д) предложить Мосфинотделу взыскать с Марфо-Мариинской общины за время существования все налоги как с частной организации». 

Через несколько дней регистрация Марфо-Мариинской общины была признана «незаконной» и последовало «совершенно секретное» указание о срочной описи всего её больничного имущества в связи с возможной передачей лечебницы в Мосздравотдел.

В начале февраля 1925 года на заседании президиума Моссовета было принято следующее решение: «Принимая во внимание, что в лечебнице значительная часть имущества, которым владеет община, является в силу ст. 12 и 13 декрета об отделении церкви от государства, государственной собственностью, деятельность общины не соответствует её уставу». Устав общины был аннулирован, и её имущество было предназначено для передачи на баланс какой-то городской организации.

Сёстры во главе со второй настоятельницей попытались сохранить общину и обратились за помощью к видным специалистам. Известный профессор медицины Ф.А. Рейн в апреле 1925 года написал письмо в их поддержку, в котором говорилось:
«В течение ряда лет работал с сёстрами бывшей Марфо-Мариинской общины в качестве зав. клиникой…, могу рекомендовать их работу по уходу за больными с самой лучшей стороны».

Положительный отзыв представил также и зав. отделом Мосздравотдела Дубровин: «… сёстры Марфо-Мариинской трудовой общины своим умелым уходом за больными знанием медицинского дела действительно отвечают всем требованиям высококвалифицированных средних медицинских работников».
На основании этих отзывов В.С. Гордеева и другие сёстры обратились к властям с просьбой зарегистрировать общину. В их заявлении говорилось о том, что община объединяет значительное количество трудящихся женщин, сделавших себе специальностью уход за больными. Что община имеет лечебницу, амбулаторию, аптеку и постоянный штат опытных медицинских сестёр, позволяющий создать для больных качественный уход.

Все эти доводы не возымели действия. В регистрации сёстрам было отказано. Марфо-Мариинская община как юридическое лицо перестала существовать. Видя бесполезность дальнейших обращений, сёстры решили не терять время и продолжали оказание медицинской и иной помощи страждущим. Как и раньше, они жили на территории общины, молились в своих храмах, принимали участие в деятельности приходского совета. Такого поведения власти более терпеть не стали. Сих подачи в Москве появились разного рода организации, претендовавшие на помещения храма во имя святых праведных Марфы и Марии для использования их под свои цели (клуб, диспансер и т.д.). Замоскворецкий райсовет, опечатав храм по адресу: Большая Ордынка, 34, заявил о том, что с выселением живущих в нём граждан в другие пункты и с ликвидацией жилищного товарищества надобность в этой церкви миновала…

31 мая 1926 года президиум Моссовета принял решение о закрытии домовой церкви и передачи её под диспансер. С 1926 года в храме Марфы и Марии разместилась амбулатория им. Профессора Ф.А. Рейна – филиал ЦЕКУБУ (Центральная комиссия по улучшению быта учёных). До 1928 года в храме и больнице действовала поликлиника, в которой работали бывшие сёстры Обители. Руководила всем княжна Татьяна Александровна Голицына, сестра Марфо-Мариинской обители. В 1928 году она была арестована.

В апреле 1928 года Замоскворецкий райсовет ходатайствовал перед вышестоящими инстанциями о закрытии Покровского храма, что и произошло 27 июня. Тот час началось разграбление уникального убранства и церковной утвари храма. Сотни облачений, воздухов, пелен были вывезены из него на склад Госфонда Мосфинотдела. Уникальные парчовые облачения просто жгли – чтобы добыть небольшое количество золота и серебра, которые входили в их отделку.
В 1929 году в храме Покрова Пресвятой Богородицы был открыт кинозал клуба Санпросвета. Фрески Нестерова заставили щитами, а в алтаре на месте престола водрузили статую Сталина. Западную стену трапезной использовали как киноэкран, а в ризнице алтаря устроили общественные туалеты…