Доброволец идет в ДДИ

 В нашей службе добровольцев при Марфо-Мариинской Обители есть удивительный человек, которого мы попросили рассказать о себе. Доброволец Любовь Аркадьевна Носова помогает детям-инвалидам в детских домах и ПНИ. Любовь Аркадьевна – доброволец со стажем. Однажды в 90-х она не смогла пройти мимо бездомных у Киевского вокзала. С тех пор все и закрутилось. Вот что Любовь Аркадьевна рассказывает о себе:

 "Каждый человек, мне кажется, - доброволец. Дал кусок рыбы бездомному коту – доброволец. А почему нет? Доброе ведь дело сделал. 

  Сидят зимой на цементе голодные, оборванные люди. Ну что делать? Как мимо пройдешь? Я не боялась их никогда. Сначала помогала тем, кого случайно увидела, а потом сама стала ходить по вокзалам, кормить, одевать. Их тогда много-много было.

 Я стала соседям все рассказывать, знакомым. Кто-то отдавал вещи, кто-то вместе со мной ездил кормить. День начинался с обхода соседей, они мне доверяли, хорошие вещи давали, многие принимали участие. Сыновья мои тоже помогали.

 Несколько лет ездила к трем вокзалам. А позже трудилась, как говорят, во славу Божию в нашем храме Рождества Богородицы в Крылатском. Там молодой алтарник тяжело заболел. Я до смерти его за ним ухаживала. И это был еще один урок милосердия. Прикипела я душой к Володе Лазареву, два года его выхаживала. Он умер – мне стало так не хватать его, родным он мне стал. Пустота в душе настала, и мне надо было чем-то ее наполнить.

 Бездомных я до сих пор не бросаю: варю им еду, раскладываю по посудкам, отвожу. Слава Богу, все получается. А потом в притворе храма увидела объявление о том, что детскому дому инвалидов нужны волонтеры. Взяла благословение у батюшки и приехала, куда сказали.

 Я санитаркой работаю в частной клинике, график работы – сутки через двое. Вот эти двое суток стараюсь детишкам больным помогать. Написала в анкете, что могу делать все, что угодно, даже полы мыть и окна. А о том, что близко к детям допустят – и не думала.

 Я люблю детей, умею с ними обращаться, разговаривать - с любыми, самыми тяжелыми. Меня, бывает, предупреждают: «Этот ребенок не говорит». Да как не говорит, если я по мычанию и глазкам все пойму. Очень даже говорит.

 Шестой год уже работаю в ДДИ. Сначала как увидела этих деток – страшно было. Все думала: почему так произошло? Откуда такие детки берутся? Неделю, может, дней десять вообще не могла ни с кем общаться, у меня перед глазами вот эти дети стояли, их ручки-веточки, их глаза на пол-лица.

 Видимо, Господь милостив ко мне, и Царица Небесная не зря меня туда привела, я должна им просто помогать. Старалась, как могла. Но надо не с жалостью смотреть - мол, какие они несчастные и больные - а по-другому. Я спокойно с ними разговаривала, как с нормальными детьми.

 Приходила каждый день. Обычно когда приходишь, нужно поздороваться с персоналом, зайти к воспитателям, нянечкам для того, чтобы наметить, что сегодня делать. А я как захожу – мне первым делом надо деток увидеть, их обнять, тогда уже и все остальное. Я говорю так: «Пока не поздороваюсь с детьми – не могу о другом думать». Это минут 15, а потом уже иду к воспитателям.

 А вообще так всегда надо день начинать: каждого ребенка обойти, погладить, посмотреть в глазки, что-то рассказать. А потом и погулять можно с кем-то, либо на процедуры отвести. А больше всего они знаете что любят? Купаться! Наберешь в ванну водички, добавишь соль морскую пахучую, игрушки – вот радость у них.

 Время идет потихоньку. Вырастают детки как грибочки. Я тех, кому 18 исполняется, не бросаю. Прихожу к ним уже в ПНИ. На мне сейчас больше 30 детишек, и их с каждым годом все больше. Я их очень люблю.

 Сегодня к лежачкам двоим ездила, они не говорят, не ходят. Но это неправда, я всегда говорю, что они разговаривают, они звуками своими разговаривают. Вот сегодня Андрюшка, молодец такой, улыбался. Никитка сначала вытаращил глазки, а потом вспомнил меня, стал улыбаться. А больше всего радуется мне Наташа. Такого никто никогда не видел и не слышал, мне кажется. Мне хочется купить диктофон и записать, как она радуется, я просто передать не могу! Она в таких эмоциях, что я ее минут 10 успокоить невозможно.

 Взрослых девочек у меня очень много. Эти девочки меня и радуют, и огорчают. Две девочки очень непослушными стали, не хотят прислушиваться к моим разговорам. А я что? Я подожду, когда лучше станет. У меня с ними, с девчонками-подростками, доверительные отношения, я никогда никому нерассказываю то, что они мне доверяют. Не осуждаю, не ругаюсь. Всегда говорю: "Если есть проблемы – в любое время звони, говори, задавай вопросы".

 Некоторые, о любви говорят, о замужестве. Им же не меньше, чем здоровым, любви хочется. Я им говорю: "Не спешите, с этим нельзя спешить". Некоторые очень обижаются, когда я говорю: «Тебе нельзя, тебе не полезно это. Ну, говорю, так Богу угодно, что Он создал тебя такой».

 Одна девочка очень дружила с мальчиком из ПНИ. Но у обоих тяжелые нарушения были. До 16 лет они общались, она влюбилась. Так получилось, что над мальчиком одна семья взяла опекунство, он уехал из Москвы. А она дико тосковала, звонила. Когда он был недоступен, она говорила: «Люба, его там женят, нас разлучили!» Прямо так серьезно. Я говорю: «Ксюш, давай его забудем, Сережку». Сейчас она вроде успокоилась, а было тяжело. В такие моменты рядом надо быть.

 А мальчики взрослые не так о любви думают. Вот Вася, ему 21, мечтает только об одном: найти родителей. Да и девочки в любом возрасте мечтают об этом. Вася мне говорит: «А я верю, что меня мама моя найдет». Просил, чтобы я на передачу «Жди меня» сходила. Но дело в том, что нет даже ее фотографии, не знаем и как звать маму. Но он продолжает мечтать и в глубине души верит.

 Я люблю детей своих баловать. Часто вожу их в город, домой к себе приглашаю. Девчонки с удовольствием на кухню бегут, пирожки, ватрушки, блины пекут. Любим на праздники по парку Коломенскому гулять. И причащаться вожу. Когда хотят, они звонят и говорят: «Люба, мы хотим причаститься». Я отвечаю: «Конечно, девочки».

 С мужем я в разводе. А прожили мы с ним больше 20 лет. Он мне всегда говорил: «В тебе погиб Макаренко». 

Потому что по жизни я всегда с детьми. Я сама из многодетной семьи. В деревне, где я росла, многодетные часто просили меня в няньки, когда мне еще лет 8 было.

 Потом, когда замуж вышла, я десять лет в пионерском лагере от Совета министров РСФСР работала. Сначала они категорически не хотелим брать меня вожатой, потому что у меня нет педагогического образования. Потом все были все шокированы, потому что все дети меня слушались и любили.

 Приводили ко мне детей высоких начальников, правительства нашего. У меня был даже внук Ельцина. Муж был против того, чтобы я детей чиновников опекала. Сказал, чтобы я уходила из лагеря. Пришлось уйти. А директор лагеря названивал каждый день, просил вернуться: «Вернитесь, другой вожатой мы не можем доверить таких детей». Но муж сказал – как отрезал.

 Хотя и с этим ребятишками у меня контакт был хороший. Я их водила на прогулки, на костры, в походы, обязательно на рыбалку. В деревню водила, показывала живность. Весело было нам. А помните, было землетрясение в Армении: Ленинакан, Спитак? Когда по радио объявили, что дети привезены в Москву и спрашивали, кто бы мог взять на время детей от трех месяцев и выше, я сразу сказала: «Давайте возьмем пятерых!». Но муж запретил. Я говорю: «Почему? Надо помочь детям!». А он испугался: «Ну да, ты еще пропишешь, потом этой квартиры лишишься».

 Такие сразу мысли приходят, а у меня их нет, у меня сразу: «Да, надо взять срочно». К сожалению, пришлось повиноваться. По большей части на этой почве и развелись. Я же и бездомных домой приводила. Пирогов напеку, пока муж на работе, привожу их домой. Он был шокирован, как-то сказал: «Ну, ты покатилась...» Я говорю: «Ничего страшного не случилось!»

 Мне говорят: вдруг в дом принесу какую инфекцию. А я не боялась, я просто была уверена в людях, приводила и помогала.

Елена Вербенина