5 апреля – день памяти преподобноисповедника Сергия (Сребрянского)

5 апреля (23 марта ст.ст.) Русская Православная Церковь чтит память преподобноисповедника Сергия (Сребрянского).

В 1908 году именно его проект по созданию Марфо-Мариинской обители пришелся по душе великой княгине Елизавете Феодоровне. Этот проект она положила в основу устройства обители, и пригласила протоиерея Митрофана Сребрянского на место духовника и настоятеля храма.

17 сентября 1908 года митрополит Московский Владимир (Богоявленский) назначил его настоятелем Покровской и Марфо-Мариинской церквей на Большой Ордынке, когда великая княгиня Елизавета Феодоровна переехала в дом, предназначавшийся под обительский. Отец Митрофан принялся за новое дело. Он часто служил, наставлял немногочисленных сестер, которые пришли жить в обитель. Незадолго перед своим арестом в 1918 году великая княгиня Елизавета передала общину попечению отца Митрофана и сестры-казначеи. В 1919 году отец Митрофан и его супруга Ольга по благословению патриарха Тихона приняли монашеский постриг.

Отец Митрофан был пострижен с именем Сергий, а Ольга – с именем Елизавета. Вскоре после этого патриарх Тихон возвел отца Сергия в сан архимандрита.

Материалы книги протоиерея Михаила Ходанова «Преподобномученица Елисавета Феодоровна и ее Обитель» рассказывают о судьбе преподобноисповедника Сергия (Сребрянского) после революции.

***

Приглашенный Великой княгиней Елисаветой Феодоровной в качестве духовника Марфо-Мариинской обители милосердия протоиерей Митрофан Сребрянский продолжал служить в ее храмах до 1926 года.

В 1919 году, когда исполнилось двадцать пять лет со дня его хиротонии, сестры Обители преподнесли ему приветственный адрес: «Среди всякого рода неудобств, стеснений и лишений Вы несете на своих раменах великий труд духовного управления и руководства многолюдною Обителью — и кто может вполне понять, чего это стоит Вам, сколько препятствий приходится Вам преодолевать, сколько страдать, отстаивая и сохраняя строй и устав Обители и те вечные евангельские заветы бескорыстной любви к ближним, которые положены в основе ее. <...> Вашими попечениями благоустроенная святая Обитель как светоч сияет среди облегающего мрака зла и скорбей. Только в ней, в святых ее храмах, за благолепным богослужением ее, назидательными беседами Вашими и поучениями мы находим себе теперь единственную отраду и утешение. Сюда несем скорби свои, и недоумения, и сомнения, и недуги душевные и телесные — и всегда оживаем душою, ободряемся, освящаемся благодатными Таинствами, врачуем недуги и от суеты и скорби земной возносимся духом горе!...»

В 1919 году патриарх Тихон совершил постриг протоиерея Митрофана с наречением ему имени Сергий и впоследствии возвел его в сан архимандрита. Матушка Ольга, супруга отца Митрофана, стала монахиней Елисаветой. Все это произошло по взаимному согласию супругов. В 1923 году батюшку арестовали и сослали на год в Тобольск за чтение с амвона послания патриарха об изъятии советским правительством церковных ценностей. В 1925 году отец Сергий вернулся из ссылки в Москву, ему было разрешено совершать службы и произносить проповеди, но без права занимать административную должность в приходе и принимать участие в его деловой или административной деятельности.

Отец Сергий вернулся в Марфо-Мариинскую обитель и поселился в своей квартире. Но — ненадолго. В том же 1925 году власти приняли решение закрыть Обитель, а насельниц — сослать. Часть здания, как пишет современный церковный историк игумен Дамаскин (Орловский), была отведена под поликлинику. Некоторые из ее работников решили отобрать квартиру у отца Сергия и для этого донесли на него в ОГПУ, обвинив в антисоветской агитации среди сестер Обители. На основании этого доноса 29 апреля 1925 года отец Сергий был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму.

После освобождения отец Сергий уехал с матушкой в Тверскую область и стал жить в селе Владычня. С 1927 года он служил там в местном Покровском храме. Подробности его жизни приводит игумен Дамаскин (Орловский) в книге «Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия»:

«Среди окружающих он был известен как молитвенник и человек святой жизни. Люди стали обращаться к нему за помощью, и некоторые по своей вере и молитвам праведника получали исцеления. Несмотря на пережитые узы и тяжелое время гонений, отец Сергий продолжал подвизаться как духовник и проповедник. Он использовал отпущенное ему время для научения в вере, поддержки и просвещения ближних. Духовные дети привозили ему продукты и одежду, большую часть которых он раздавал нуждающимся».

Однако некоторым сельчанам батюшка пришелся не по душе. И на него снова донесли в ОГПУ. Вот текст одного из таких показаний, составленный опытной, «набитой» на доносах рукой:

«По своему общественному, умелому подходу к народу с религиозной стороны заслуживает особого внимания. Действует исключительно религиозным дурманом. Опирается на темноту, выгоняет бесов из человека...

Особенно способен на проповеди, которые говорит по два часа. В своих выступлениях с амвона призывает на единение и поддержку Церкви, религиозных целей...

Результаты таких проповедей имеются налицо... деревня Гнездцы категорически отказалась от вступления в колхоз. Словом, должен сказать, священник Сребрянский является политически вредным элементом, который должен быть срочно изъят...

Основной метод работы: направляет на чувства репликами, посредством всевозможных нелепых слухов... которые излагает в своих проповедях. Был случай, когда одного рабочего на станции Крючково зарезало поездом. Этим воспользовался Сребрянский, говоря, что тот не веровал в Бога и говорил, что пусть меня накажет Бог, если Он есть, и за это его наказало... Использует статьи из газет в своих проповедях, говоря, что... заграничные студенты, которые не веровали в Бога и были безбожниками, стали стреляться и кончать самоубийством...»

В марте 1931 года следствие было закончено. Обвинение гласило: «Обвиняемый Сребрянский, будучи служителем культа, с дореволюционного времени по 1930 год имеет непрерывную цепь активной борьбы против революционного движения... Выпущенная книга «Дневник священника 51-го Драгунского Черниговского Ее Императорского Высочества Великой Княгини Елисаветы Феодоровны полка Митрофана Сребрянского» ярко рисует жизнь и деятельность обвиняемого как монархиста и его борьбу с революционным движением в 1905 году. Основную мысль, вложенную в книгу, можно охарактеризовать словами обвиняемого: «крепкая вера в святые принципы — вера, царь и святая родина».

Учитывая, что волна революционного движения захватывает массы, Сребрянский призывал к беспощадной борьбе с революционерами: «Не будем не только слушаться крамольников, но, наоборот, постараемся образумить их, обличить, привлечь к послушанию Богу и царю, а если не пожелают, то без укрывательства и послабления отдать их в руки правосудия».

Убийство князя Сергея Александровича революционером Каляевым вызывало бурю негодования со стороны обвиняемого: «Гнусное убийство Великого Князя Сергея Александровича страшно поразило меня. Злодеи, вы кричите о свободе, а сами действуете насилием, Царство Небесное мученику за правду».

Революция в столице вызвала также нападки со стороны обвиняемого: «Нашлось так много изменников, фальшивых русских, устраивающих стачки, требующих позорного мира...»

Октябрьская революция в Сребрянском не произвела сдвигов, в 1922 году он усиленно поддерживает контрреволюционное воззвание патриарха Тихона об укрытии церковных ценностей, за что был присужден коллегией ОГПУ к высылке. Эта мера воздействия также не произвела переворота. Приехав в район сплошной коллективизации, Сребрянский в целях поднятия авторитета стал выдавать себя за «святого человека», толпы женщин стекались для излечения болезней...

Обвиняется в том, что, являясь сторонником монархического порядка управления, систематически вел антисоветскую агитацию с целью срыва проводимых мероприятий советской власти в деревне, используя религиозные предрассудки масс, каковое деяние предусмотрено ст. 58 п.10 ч. II УК (51)».

Шестидесятилетнего отца Сергия приговорили к пятилетней ссылке в Северный край. На реке Пинеге батюшка работал на лесосплаве, корчевал пни. Свою участь ссыльного он переносил благодушно и со смирением. Сюда к нему, на плотах, по Иртышу, преодолев множество препятствий, приезжала его бесстрашная матушка, монахиня Елисавета, - навестить и поддержать в неволе. К нему тянулись люди, и местное начальство относилось к отцу Сергию благожелательно.

Через два года ссылки, учитывая преклонный возраст батюшки, власти освободили его и разрешили вернуться на прежнее место проживания. В 1933 году он на один день приехал в Москву — навсегда проститься с родной Марфо-Мариинской обителью — был там, молился, духовно скорбел, видя «мерзость запустения» в святом месте, и после этого направился во Владычню. Там он жил до самой смерти, с любовью ухаживал за полностью обездвиженной матушкой, которую от всего пережитого разбил паралич, принимал страждущих и ищущих духовной помощи людей. Незадолго до смерти батюшка поделился пережитым и сокровенным со своим духовником, протоиереем Квинтилианом Вершинским:

«Звонят ко всенощной, к молитве сладостной, вхожу в храм <...> Полумрак, мерцают лампады, чувствуется запах ладана, веяние чего-то неземного, вечного, чистого и сладостного, все замерло <...> Чувствуется присутствие великой творческой силы, всемогущей, премудрой, благой, которая вот-вот сейчас вспыхнет и начнет творить <...> Трепетно жду <...> когда же окончится это таинственное безмолвие и раздастся могучий Божий голос: «Да будет вселенная и жизнь в ней!»

Вдруг слышу: «Восстаните! Господи, благослови!». «Слава Святей...» Непосредственно за сим поется псалом «Благослови душе моя Господа», которым псалмопевец Давид изображает творение мира <...> Что скажу я, ничтожный, о чувствах, наполнявших мою душу в это время? Не стыжусь сознаться, что почти всегда я в это время плакал слезами умиления, восторга духовного от воспоминания и переживания дивной, творческой, животворящей деятельности Святой Троицы, так чудно изображавшейся этим обрядом — обхождением храма каждением.

Так ясно сознавала душа моя необходимость этой деятельности Божией для людей, и я молился, каялся в грехах, благодарил Господа за все, за все в жизни мира, лично моей, просил, умолял не оставлять нас одинокими <...> Мне было радостно невыразимо на душе, когда я видел, ощущал, переживал это единение Бога и человека, Бога и всего мира с его животными, птицами, рыбами, растениями, цветами. Мне казалось, что я излиюсь слезами радости и восторга...».

В воспоминаниях о батюшке отец Квинтилиан писал:

«Его ангельская чистота и бесстрастие, которыми была проникнута последняя предсмертная исповедь, которую я принимал от него, привела меня в какой-то священный ужас. Я после этого понял душевное состояние Петра, когда он воскликнул: «Господи, отойди от меня, ибо я человек грешный». В нем меня все удивляло, все было необыкновенно. Удивляло его незлобие. Как-то раз он заметил мне: «Плохих людей нет, есть люди, за которых особенно нужно молиться». В беседах его не было даже и тени неприязни к людям, хотя он и много страдал от них. Не менее поразительно было и смирение его. Как-то раз он сказал мне: «Вы счастливы, очень счастливы, ибо стоите у престола Божия, а я вот за грехи свои и недостоинство лишен этой милости Божией». С людьми он был необыкновенно кроток и ласков. В душе собеседника он быстро находил больное место и врачевал. Несомненно, он имел дар утешать людей. Это я испытал на себе. Как-то раз я пришел к нему с тяжелым чувством на душе; лишь только переступил порог его убогой хижины, он с трудом встает со своего стула; ноги его уже плохо держали, сложив крестообразно руки на груди, устремив свой взор кверху, вместо обычного приветствия он говорит мне: «Я страдаю и молюсь за вас»; помолчав немного, продолжил: «Если бы Вы только знали, какой Вы счастливый, какая милость Божия почивает над вами». На этом речь его оборвалась. Я не посмел искушать его вопросами. Когда я уходил от него, мне кажется, что я всю тяжесть души своей оставил у его ног».

Скончался архимандрит Сергий (Сребрянский) 23 марта/ 5 апреля 1948 года и был похоронен на местном кладбище при огромном стечении народа.

19 сентября 1999 года он был прославлен в Тверской епархии как местночтимый святой, а в августе 2000 года канонизирован на Юбилейном Архиерейском Соборе в чине преподобноисповедника. 10 декабря 2000 года состоялось обретение его честных мощей. В настоящее время они покоятся в Воскресенском кафедральном соборе Твери.

Источник: Ходанов М., прот. Преподобномученица Елисавета Феодоровна и её Обитель. М., 2016. С. 190 - 200