Наталья Кулавина: «Ребенок уходит от нас в семью, и для него это всегда счастливая история»

«Елизаветинский детский дом», являющийся совместным проектом Марфо-Мариинской обители и православной службы помощи «Милосердие», в этом году, в последних числах сентября, отметил свой день рождения. Позади около десяти лет работы и много детских историй со счастливым концом. Более 40 детей за эти годы вернулись в свои семьи или обрели приемных родителей, среди них 4 девочки с синдромом Дауна. О буднях необычного детского дома рассказывает его директор Наталья Кулавина.

Солнечный детский дом

- Наталья Юрьевна, как появился детский дом? Думаю, далеко не все знакомы с его историей.

- После того, как Обитель передали Церкви, с 1996 г. здесь появились дети, которые нуждались в попечении и заботе. Но специального учреждения не было, было подразделение Обители. Когда владыка Пантелеимон (Шатов), глава Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви, назначил меня сюда в 2010 г., здесь был приют-пансион для девочек. В нем были дети разного возраста с разным статусом. Но сразу стало понятно, что их нужно устраивать в семьи. Все мы знаем, что какой бы детский дом не был маленький, уютный и идеальный - детям нужна семья. И Владыка сразу нам задал вектор работы – семейное устройство детей.

В этой теме очень хорошо разбиралась и была первооткрывателем в постсоветской России Мария Феликсовна Терновская, директор детского дома №19. Она помогла нам сделать Устав для нашего будущего детского дома, в котором было прописано основное направление нашей работы.

29 сентября 2011 года Устав был утвержден, и мы получили тот статус, в котором работаем до сегодняшнего дня.

- С чего и как вы начинали работу по устройству детей в семьи?

- Всему учились, набирали коллектив необходимых специалистов. Возник главный вопрос: где брать приемных родителей? Потому что на тот момент в нашем доме жили девятнадцать детей разного возраста.

И тогда пришло понимание, что нужно делать центр семейного устройства. Он создавался при нашем детском доме, а чуть позже стал работать при Марфо-Мариинской обители для других православных детских домов и для всех желающих принять в свою семью ребенка.

Одна из наших главных задач - каждому ребенку в тот период времени, что он живет у нас, подарить настоящее детство. А параллельно мы всегда работаем с родной семьей ребенка и с приемными родителями.

- Бывает, что ребенок не готов к приемной семье?

- Переход наших воспитанниц в приемную семью – это всегда долгая история. Сначала будущие родители приходят в гости, начинаются встречи. Ребенка мы реабилитируем тем временем. Это сложный процесс. К нам поступали девочки, от которых дважды отказывались родители. Конечно, сначала ребенок никому не доверяет, его нужно согреть. 

Каждому ребенку нужен свой отрезок времени, после которого он будет готов жить в семье. Если уйдет раньше или семья будет не подготовлена – не избежать серьезных проблем, семья вообще может расколоться. Есть классика, что нельзя делать при переходе ребенка в семью. Приемного ребенка первые полгода, а лучше год, нельзя отдавать или отправлять в какие-либо учреждения, в детский сад или в лагерь. Мама в течение этого времени должна быть все время с ребенком, в идеале она не должна работать. Это очень важно для адаптации. И мы с родителями всегда разговариваем, а готовы ли они отказываться ради ребенка от своих планов. Даже если нет, то мы находим другие пути решения проблемы, чтобы ребенку адаптироваться. Переход в приемную семью - это ювелирный процесс.

- Как получилось, что в детском доме сейчас живут главным образом «солнечные» девочки, т.е. девочки с синдромом Дауна?

- С 2015 г. изменилось законодательство, и в наш детский дом сейчас могут попасть только московские дети. А в Москве достаточно благоприятная ситуация, и соответствующих учреждений хватает.

В начале 2015 г. у нас было много детей из разных регионов, но мы понимали, что постепенно они уйдут в семьи, а у нас уже есть штат специалистов и обустроенный для детского проживания дом. И тогда настоятельнице Обители, матушке Елисавете (Поздняковой) пришла идея - устраивать в семьи детей с синдромом Дауна.

С ранней весны 2015 г. началась подготовка к их приему. Мы поняли, что нам нужен дополнительный штат, так как для новых детей нужны логопеды, дефектологи. Шел набор специалистов, их обучение. Было предпринято серьезное погружение в тему. Мы приглашали специалистов из благотворительного фонда «ДаунсайдАп», который больше 20 лет занимается темой людей с синдромом Дауна, готовили игровые, сенсорную комнату, потому что это особые дети.

После я позвонила в наш департамент социальной защиты населения (ДТСЗН) и сказала, что у нас освободились места, и мы готовимся взять солнечных детей. Буквально на следующий день или через день мы с нашей матушкой уже сидели в машине и ехали в Дом малютки смотреть деток. Но мы их особо не смотрели на самом деле, потому что - как можно выбирать детей? Получается, ты решаешь чью-то судьбу, что крайне трудно.

Мы приехали, нам дали стопку личных дел, и мы договорились, что этих девочек мы и заберем. В сентябре 2015г. они приехали к нам, началась наша общая новая жизнь.

- Расскажите, как девочки приехали в новый для них дом, как привыкали?

- Мы договорились, что детей к нам привезут, а мы их тут встретим с воздушными шариками в праздничной обстановке.

Тогда нам казалось, что все возможные подводные камни мы просчитали. Мы даже так продумали штат, что на двух солнечных детей будет один взрослый. И вот они приехали…

Десять малышей, многие из них только ползали, никто не откликался на имя.
И первые полтора месяца нам было очень трудно выжить с тем количеством взрослых, которое у нас был предусмотрено. Мы подтянули всех добровольцев, сестер Обители, даже наше матушка Елисавета была здесь вместе с нами. Наши девочки были, как горошек, который катится во все стороны …

Мы готовили к этому событию наших детей, которые здесь жили на тот момент. Мы рассказывали, что есть такие детки, немного курносенькие, но прекрасные, и о них надо заботиться. И они включились с первых дней, стали помогать им одеваться, куколки свои принесли им отдали.

Но на каждого ребенка первые полтора-два месяца у нас в итоге был один взрослый. Справиться одному взрослому с двумя «солнышками» было никак невозможно.

Мы, конечно же, узнали заранее размеры одежды, рост детей, вес. Но почему то вся одежда, которую мы купили, оказалась вся велика. Буквально на следующий день нам пришлось ехать покупать другую одежду.
А когда мы начали изучать документы, то выяснили, что в медицинских документах есть все обследования, но нет никаких рекомендаций. И нам пришлось заново проходить всех врачей, потому что было страшно упустить что-то важное. Тем более у солнечных девочек много сопутствующих заболеваний. И когда мы дошли до окулиста, выяснилось, что почти всем нашим девочкам нужны очки. А до этого у нас были предположения, что у некоторых из них аутизм. Они своеобразно себя вели, шли мимо игрушек, мимо каких-то интересных вещей. Кто-то совсем не умел играть, до некоторых нельзя было дотронуться, они сразу кричали.
  
Но когда на них одели очки, все изменилось. Они стали рассматривать свои руки, их стало интересовать все вокруг, они стали любопытными. Мы для них тогда буквально провели новую экскурсию по нашему дому, но в очках. И начался другой виток жизни.

Истории со счастливым концом

- Какие были Ваши личные открытия, связанные с работой именно с детками с синдромом Дауна?

- "Солнышки" нас очень много радовали. Мы даже не ожидали, что они настолько интересные. Они так же хитрят, как обычные дети, они такие же забияки, у них свои достижения и успехи. Наши девочки сейчас ходят в школу, занимаются в секциях и кружках. Обычная детская жизнь. Но из-за их простоты, они полутонов не понимают, у них все очень прямо. И за счет их простодушия, они все видят в более положительном свете. 

Но для нас даже их хитрость в радость. Изворотливость и хитрость – вроде бы качества со знаком минус, которые надо исправлять, а в нашей «солнечной системе» – это счастье, потому что это признак развития интеллекта. У нас есть Анечка, особый ребенок, у нее уровень развития интеллекта на уровне года. И при этом она хитрит.

Совсем недавно она не умела есть, но как мы выяснили, она просто хитрила. Ей так было проще. Однажды я наблюдала такую ситуацию - воспитатель кормила Аню творожком «Агуша» из ложки, и кто-то позвал воспитателя. Она отошла. А я стояла недалеко, но Анечка меня не видела. Она взяла творожок, ложку и начала кушать. А как только воспитатель вернулась, она снова бросила творожок и безучастно села.

Когда наши воспитатели пришли к нейропсихологу и стали жаловаться, что Анечка неадекватно себя ведет, она им сказала: «Она вас водит вокруг пальца, запомните это». И, действительно, как только они перестали прыгать вокруг нее, она тоже оставила многие свои «выкрутасы», которые мы принимали за ее особенности.

- Есть девочки с синдромом Дауна, которые вернулись в родные семьи. Расскажите, какая была Вами для этого проведена работа. Ведь это уникальные истории – в семьи вернулись дети, от которых родители когда-то отказались. 

- В тот момент мы столкнулись с новой для нас особенностью работы. До этого мы работали с кризисными семьями или семьями, попавшими в трудную жизненную ситуацию. А у всех наших «солнышек» благополучные, полные семьи с бабушками, дедушками, сестрами и братьями. Только у одной девочки мама – одиночка. И мы задумались – а как мы будем с этими семьями, которые когда-то отказались от девочек, работать?

С одной стороны, все что произошло, это их очень конфиденциальная история, их выбор, который они когда-то сделали. Естественно возникал вопрос: а имеем ли мы право как-то вмешиваться в их жизнь? Мы много думали, молились. В итоге мы решили, что найдем адреса и всем родителям напишем письма. 

Мы исходили из принципа, что нужно сделать все, что в наших силах, но при этом крайне важно не навредить. Нельзя совсем оставаться в стороне, потому что это бездействие может тоже принести беду, и семья может потерять шанс, который для нее очень важен на самом деле.

Мы решили, что мы напишем очень нейтральное письмо. Потому что неизвестно, к кому в руки оно попадет, вдруг это тайна. И в семье могут быть бабушки, дедушки и другие родственники, которые о ней не знают. Мы написали письмо таким образом, что тот, кто не в теме - не поймет, о чем оно. А тот, кто знает о ребенке, обязательно поймет и, если сочтет нужным, откликнется. Так началось взаимодействие с этими семьями.

- Какая была реакция этих людей на письмо?

- Реакция была разной. Кто-то возмущался, кто-то плакал, кто-то мирно приходил, у каждого своя история. Но итоге три наши воспитанницы вернулись в родные семьи, и это счастливые истории. Они присылают нам фотографии, и на них мы видим наших девочек уже другими. Как бы мы не любили наших детей, не целовали на ночь, в семье они сразу расцветают. И родители, которые забрали их в семью, говорят, что теперь уже не представляют, как они жили без них раньше. Плюс ушел груз с души, с которым они жили столько времени.

Мы со всеми нашими приемными и родными семьями поддерживаем отношения. За исключением единиц, которые уехали или просто не хотят общаться по каким-то своим причинам.

Бывают разные приемные родители. Есть случаи, когда причина их желания усыновить ребенка – корысть. И не всегда просто понять, с кем мы имеем дело. Но Господь всегда печется о наших девочках, и в итоге приходят многодетные ресурсные семьи, и все у них складывается благополучно.

Для нас очень важно, в какую семью мы отдаем детей, важно, чтобы им было там хорошо, и их судьба сложилась наилучшим образом.

- От чего в своей работе Вы получаете больше всего радости, удовлетворения?

- Самые радостные моменты бывают, когда мы общаемся в семьями, где теперь живут наши дети и видим, что все в этих семьях благополучно. Конечно, жизнь не всегда и у всех легкая, но главное, что детям там хорошо.
Каждый год 1 сентября и в другие дни родители присылают нам фотографии своих школьников, уже подросших, которых мы помним малышами. Очень радостно эти фотографии видеть.

По правилам – целый год ребенок не должен соприкасаться никак с тем местом, где он жил. У нас такие договоренности. С семьей общаются специалисты Центра семейного устройства. И мы не должны им мешать войти в новую для них жизнь. Воспитателям тоже трудно расставаться и отдавать ребенка в семью. Но когда семья готова к сотрудничеству, и мы видим, что ребенка будут любить и сделают для него все возможное, а потом еще придут и поделятся и радостями и трудностями – это большое счастье и компенсация за наш труд. А в случае трудностей в семье мы всегда подставим плечо и постараемся помочь. Весточки, которые мы получали и получаем от этих семей - самая большая радость. И удивительно наблюдать, как Господь управляет судьбами детей. В самых сложных казалось бы безвыходных ситуациях все устраивается.

Были истории в кризисных семьях, когда, например, родной папа, которому грозило лишение родительских прав, ради того, чтобы ему вернули ребенка, буквально на наших глазах стал другим человеком. И прошел уже не один год, он продолжает воспитывать дочь.

Радости и трудности

- Я знаю, что у вас есть очень красивые традиции, праздники. Расскажите о них.

- Мы в ноябре обзваниваем все наши семьи и говорим, что пора писать письмо деду Морозу. Они думают, потом звонят нашему специалисту по работе с семьями Анне Валентиновне. Она записывает все их пожелания. У нас много лет есть наш почетный дед Мороз, как мы его называем, который исполняет все мечты. Это частное лицо, человек, который помогает нам покупать подарки на Рождество. Он начальник отдела, и у себя на работе он вывешивает наши просьбы. Каждый сотрудник выбирает одну из просьб и покупает то, что заказал ребенок. Они привозят нам потом коробки с подарками, мы их подписываем, и в Рождество дарим детям.

Еще у нас есть наш любимый день встречи выпускников. Его все очень ждали всегда. Мы даже нашим детям могли иногда не называть до последнего дня конкретную дату, потому что доходило до того, что они могли заболеть от ожидания, настолько для них это был важный праздник.

В день встречи выпускников сюда со своими семьями приезжают все, кто здесь когда-то жил. И это абсолютно счастливый момент. Особенно когда детки, оставшиеся пока в детском доме, встречались с подругами, которые ушли в семьи. Они принимали у себя подруг и видели, что приемная семья это не страшно, что девочки в семьях счастливые, веселые, нарядные. Мы устраивали викторины, конкурсы, фотографировались. Это удивительный праздник, который я сама очень люблю и жду.

- Что самое сложное в работе детского дома?

- Воспитание наших девочек – сложный, ювелирный труд. Мы стараемся каждому ребенку, пока он живет у нас, подарить счастливое детство. Но без трудностей не обходится. Наши воспитатели работают по сменам. Им надо отдыхать, уходить домой. Получается, что каждый ребенок взаимодействует с несколькими воспитателями. И нам нужно постараться сделать так, чтобы все они были очень единодушны, как один человек. А все воспитатели являются разными людьми. У нас понятия про чистоту комнаты у всех разные, а воспитание – это вообще целый мир. И в течение дня нашим воспитателям приходится переписываться с коллегами, потому что могли быть какие-то события, о которых пришедший на очередную смену воспитатель, может просто не знать. Самый простой пример - сходили они в зоопарк, и ребенок побывал там с одним воспитателем, а завтра он уже с другим воспитателем общается. И ребенок рассказывает про бегемота своему воспитателю, а она не была в зоопарке. И на такие мелочи очень много уходит сил. Создать модель правильно устроенной большой семьи с правильными ценностями и устоями – очень сложно.

Много всяких нюансов есть, которые вредят детям, живущим в детском доме. Например, они никогда не видят уставших или больных взрослых. Больные воспитатели сюда не приходят. И у детей складывается ощущение, что взрослый никогда не устает, не болеет и не нуждается в сочувствии.

Мы встречаемся раз в три недели по каждой группе педсоветом. Психолог, врач если нужен, воспитатели, я - мы встречаемся и обговариваем, что было за три недели, что получается, а что нет у того или иного ребенка. Потому что он с одним воспитателем такой, а с другим ведет себя совсем иначе, а с логопедом выдает то, чего не первый, ни второй не видели. И когда мы собираем информацию, то получается полная картина, на базе которой мы решаем, по какой схеме мы живем следующие три недели. А потом мы снова встречаемся и смотрим – что получилось, что не получилось. Это трудно бывает. Потому что жизнь каждый день разная, и бывает сосем не такая, как говорили и решили на педсовете. Дети растут, у них все время новые вопросы, новые сложности.

Когда у нас жили обычные дети, тоже были свои трудности. Вот как объяснить ребенку – почему мама не приходит. У нас есть правило – мы никогда не обманываем детей. Какая бы правда не была страшная или непосильная для ребенка, мы ее доносим дозировано, учитывая возраст и его возможности понять ее. Мы иногда садимся, все взрослые, педсоветом и ее формулируем. За счет того, что мы никогда не обманываем детей - у нас хорошие отношения. И еще мы стараемся доверительные отношения сохранять между взрослыми. Педагогика - тонкая вещь, любой человек может ошибаться. Где критерий, когда я права, а когда нет? И правильные отношения между взрослыми, готовность услышать другого, уступить, когда это необходимо - очень важны, потому что без них вообще ничего не получится.

- На день рождения принято загадывать желания, чего вы больше всего хотите для своих воспитанниц, для детского дома?

- Наша главная мечта – чтобы у каждого ребенка была семья. И мы молимся об этом каждый день и ждем, что придет время и все наши детки обретут любящих родителей. Это предел желаний, а что еще можно пожелать…

"Елизаветинский детский" дом существует на пожертвования. Вы можете поддержать солнечных девочек из детского дома, перечислив любую сумму