Уполномоченный по правам человека в г. Москве Татьяна Потяева: "Ко мне приходят после всех отказов"

Татьяна Александровна Потяева на посту Уполномоченного по правам человека в городе Москве находится с сентября 2014 года. 

Наверняка у жителей столицы, особенно представителей льготных категорий, есть о чем спросить омбусмена. Мы постарались задать Татьяне Александровне вопросы, которые волнуют каждого из нас.

- Мое назначение в качестве Уполномоченного по правам человека в Москве было для меня полной неожиданностью, - вспоминает Татьяна Александровна. - Я находилась на своем посту в Департаменте социальной защиты населения, курировала очень серьезные для города отрасли, связанные с социальной интеграцией инвалидов в нашем городе: это общественные организации инвалидов, семьи, воспитывающие детей-инвалидов, обеспечение инвалидов техническими средствами реабилитации и сам реабилитационный процесс. Поэтому, вне всякого сомнения, и не подозревала, что могут произойти изменения в аппарате. Практически вопрос решился за два дня, и нужно было оперативно принять решение. Я в принципе понимала, что буду заниматься в большей степени теми же вопросами, просто рассматривать их с нового ракурса.

- Все же у Вас появилось больше полномочий, а в результате – больше возможностей помогать. Вам не нужно ждать решения «сверху», Вы сами можете дать ход важным решениям. Это так?

- На предыдущей должности я могла принимать совершенно свободно решения, но в рамках своего департамента. А здесь более широкий охват проблемы, здесь приходится работать и с правительством города Москвы, и со всеми подведомственными структурами, и с департаментами. Часто любой вопрос ведь решается в комплексе. Если взять человека с инвалиданостью, то у него комплексная проблема: нормальная реабилитация, нормальное обеспечение техническими средствами, получение качественного образования, достойной работы. В единой взаимосвязи мы можем рассматривать этот вопрос. Сейчас это более глубокий, широкий охват. Но и проблемы, которые ставятся здесь - более глубокие. Мы ведь не подменяем собой органы государственной власти. Органы государственной власти должны работать и должны решать вопросы жителей города. В аппарат Уполномоченного приходят люди, которым на всех этапах отказано. Где-то есть позиция, когда человеку отказано в соответствии с законом, и ничего здесь сделать нельзя. Но все же человеку можно помочь, можно вернуться к рассмотрению вопроса…

- То есть, к закону можно подойти с разных сторон? И одни структуры могут, основываясь на его пункты – категорически отказать, а другие - найти возможность рассмотреть более гибко условия законодательства?

- В некоторых случаях – да. У нас работают квалифицированные юристы, которые в преломлении закона рассматривают ту или иную позицию и имеют возможность ходатайствовать перед департаментами о решении вопроса. Если это все же невозможно, то подсказать человеку альтернативные пути решения его проблемы. Также юристы аппарата Уполномоченного могут участвовать и в рассмотрении судебных дел в качестве третьего лица, представляя заключение Уполномоченного по правам человека в суд, если в этом есть необходимость. Ну, и если не решается вопрос, мы помогаем человеку обратиться в международный суд, вместе составляем правильно документы, чтобы до конца житель города Москвы прошел все этапы и, возможно, решил свои вопросы. И такие решенные вопросы на уровне международного суда в нашей практике имеются.

- Скажите, а изначально, почему Вы выбрали такую деятельность для себя, связанную с кураторством социально незащищенных граждан и представляющих их организаций?

    - Так получилось, что начинала я свою трудовую деятельность учителем, работала с детьми, с их родителями, потом стала директором большой гимназии, которой руководила 25 лет. Маленькие дети, взрослые дети, подростковый возраст – это тема, которая мне была очень хорошо известна, проблемы семьи во всех их разнообразии много лет мне знакомы. Я еще с тех времен стремилась к тому, чтобы работать с каждой семьей индивидуально. Потом я была избрана депутатом Московской Городской Думы и работала в двух комиссиях: в комиссии пообразованию - здесь саму проблему я увидела со стороны закона, так как депутаты занимаются законотворческой деятельностью. А с другой стороны я могла увидеть проблему того, как подходить к законотворческой деятельности, к анализу законов, которые принимаются на федеральном уровне для того, чтобы улучшить жизнь наших жителей. Будучи депутатом Московской городской думы я получила предложение на тот период от заместителя мэра города Москвы Людмилы Ивановны Швецовой возглавить большую общественную комиссию по поддержке инвалидов в нашем городе. Я тогда работала в комиссии по социальной политике и трудовым отношениям, и уже поняла, что одна из сложных тем в этой области – это проблема трудоустройства людей с ограничениями по здоровью. Потихоньку приходилось узнавать о проблемах инвалидов почти все.

- Вам не кажется, что это наиболее сложное направление из всех возможных в социальной сфере?

- Полностью согласна с вами. Сложностей немало: это и доступная среда, и возможности предоставления реабилитации и технических средств, и поддержка общественных организаций… Мне предложили возглавить московскую общественную комиссию помощи инвалидам. За два с половиной года нам удалось сделать очень много. То есть, всю свою жизнь я, по существу, работала с категорией людей, которые, так или иначе, нуждались в защите, в помощи, в консультировании, в поддержке. Сейчас разница только в том, что в предыдущих моих профессиях у меня были как тяжелые моменты, когда люди приходили с бедой и с горем, так и положительные, когда люди делились радостью, благодарностью. В аппарате же уполномоченного по защите прав и свобод человека первая составляющая — это жизненные проблемы людей, это их неудовлетворенность, это протянутая рука с просьбой о помощи и это, конечно, максимальное погружение в проблему каждого человека.

- А сталкивались ли Вы с ситуациями, которые стали для Вас на этом посту неожиданностью и результат их – непредвиденным? Что для Вас было абсолютно новым?

- Если честно – тюрьма. Наша система исполнения наказаний. На территории города Москвы находится изолятор временного содержания. К сожалению, с этой категорией жителей нашего города я никогда не сталкивалась и, конечно, не представляла, что происходит в этой сфере, как происходит следствие, дознание, в каких условиях содержатся люди.

- И Вы поняли, что и в этом направлении ждет немало работы?

- Вне всякого сомнения. Страшным является, во-первых, то, что практически каждый второй-третий, который находится в местах заключения, в каком бы преступлении не обвинялся, нередко сопровождается статьей 228, то есть употреблением наркотических средств либо их распространением. Это страшно.

- По Вашему мнению, как с этим бороться?

- Бороться с этим надо начинать со школьной скамьи. Первые пробы ребята проводят в самом молодом возрасте. Эти курительные смеси, о чем сейчас много пишут и говорят, спайсы, которые повсеместно распространены в молодежной среде. Помню, когда-то я курировала социально-реабилитационные центры для несовершеннолетних. И среди них был центр «Возрождение». Это единственный в Москве социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних, где содержатся ребята школьного возраста, и там содержались москвичи, которые преступили закон с точки зрения употребления наркотических средств и их распространения. Изучая ситуацию там, я, к сожалению, поняла, что многие этот страшный опыт получили в семье от своих родителей. Поэтому начинать надо работу с семьей, если вдруг она оказалась в трудной ситуации. Чаще всего к наркотикам прибегают тогда, когда не видят никакого другого выхода. И это совершается по примерной цепочке: потеряли работу, никуда не берут, потеряли имущественные права - нашли «выход» забыться.

- И как работать с семьей?

- Есть программа по поддержке семей, находящихся в трудной жизненной ситуации, в том числе и через Департамент социальной защиты населения, в котором находятся другие социально-реабилитационные центры. Они направлены на то, чтобы выявлять семьи, находящиеся в трудной жизненной ситуации. Для того, чтобы принять решение в отношении неблагополучной семьи, необходимо привлекать органы опеки и попечительства, и тогда смотреть, на каком этапе находится семья. Либо это семья на том этапе, где им можно помочь: помочь родителям трудоустроиться; если на первых порах у них трудности с материальной точки зрения - помочь вещевой помощью, товарами длительного пользования, можно предложить пройти консультации с психологами, то есть необходимо предложить весь комплекс услуг. Но самое главное - чтобы ребенок не потерялся в этой жизни. Это во многом зависит от совместных усилий.

- У многих помощь государства в плане трудных семей ассоциируется с тем, что "придет" ювенальная юстиция , заберет ребенка».

- Была такая проблема. Но сейчас переориентирована политика в отношении детей и семей. Сейчас основное – это поддержка семьи и ни в коем случае не изъятие ребенка из кровной семьи. А, если ребенок был временно изъят, когда не было другого выхода, то пока ребенок находится на государственном обеспечении, необходимо работать с семьей. Нужно оказать ей максимальную поддержку, чтобы семья была под опекой психологов, социальных работников, а ребенку, при необходимости, в социально-реабилитационном центре восстановить утраченное здоровье, накормить, напоить, успокоить, вернуть в школу-детский сад, а потом - начать процесс сближения семьи. Это долгий процесс, он часто занимает месяцы, поэтому по закону ребенок в социально-реабилитационном центре, если он изъят временно, может находиться до года, пока не решится семейная проблема.

- Это все проводится с согласия родителей?

- Да, естественно. Как можно быстрее возвратить ребенка в кровную семью – это первоочередная задача. Только если это совсем уже асоциальная семья, и невозможно уже ничего сделать, происходит лишение родительских прав. Но в таких случаях довольно быстро находится для ребенка замещающая семья. Скажу честно, желающих очень много. Сегодня семьи, которые планируют принять ребенка в семью, проходят серьезное обучение, они получают полную информацию о том, как будет происходить процесс усыновления. Но еще раз хочу повторить, что главное – вернуть ребенка в кровную семью, к своим собственным родителям. И часто сами дети изъявляют именно такое желание.

- Скажите, у Вас ведь были ситуации, когда понимаете, что Ваши усилия если не напрасны, то очень сложно что-то идет. Или много жалоб, или какие-то нерешенные проблемы, которые неподъемным грузом ложатся. К Вам, ведь, редко приходят с радостью? Как находить в себе силы преодолевать те или иные сложности?

- С радостью редко приходят, вы правы. Когда все хорошо – люди просто живут. К счастью, у наших жителей далеко не все проблемы – провальные. Все же, когда удается помочь – люди очень благодарны. Они и письма присылают, и на сайте отображают свою позицию, и благодарности нашим сотрудникам присылают. И когда видишь, что у человека была абсолютно неразрешимая ситуация, и вдруг он получил решение своей проблемы – это придает силы. У нас есть семья, которая имеет право по закону на льготных условиях получить жилую площадь. При этом за свое право, которое она имеет, она боролась 17 лет. И вот сейчас буквально разрешился ее вопрос. Семья получила жилье, но ведь это 17 лет длилось!

Мы контролируем ситуацию по каждому обратившемуся. Есть, к примеру, конфликты между учителем и учеником, когда учитель встает на одну позицию с учеником и начинает с ним вести те игры, которые по своей профессиональной деятельности не имеет права вести. И с таких детских лет у ребенка, из-за таких ситуаций, зарождается ненависть ко всем учителям. Этого нужно любыми способами избегать и таких «горе-учителей» отстранять. А вообще, поверьте, в Москве происходит много хороших, положительных изменений, когда люди действительно получают ту защиту, на которую могут рассчитывать.

- А есть ли какие-нибудь фактологические данные, подтверждающие это?

- Может быть, цифры в целом покажутся невелики, но за каждой цифрой – ведь жизнь и долгая борьба за решение той или иной проблемы. В целом в аппарат уполномоченного за 2014 год обратилось 4366 человек. Из них 3154 человека с письменными обращениями, и 1212 – с устными обращениями. С положительнымрезультатом разрешено 364 обращения. Это всего 11,5 %. Но это 11,5 % тех людей, которым на всех уровнях было отказано. И мы считаем, что эти 364 обращения – очень важные проблемы, которые, наконец-то, разрешились. Ситуации разные: от жилищных вопросов до расширения территории на кладбище. У нас было 775 обращений по жилищным вопросам, часто люди обращаются, когда уже состоялосьсудебное решение, но на этапе послесудебного решения мы вмешиваться не имеем права. Даем рекомендации того, как двигаться дальше, как подать апелляцию в суд более высокой инстанции. В конце концов – помогаем дойти до Верховного, Конституционного суда. По поводу жилья из 196 обратившихся мы добились положительного результата для 29-ти. Пусть это всего 29 семей из 196-ти, но людиполучили свое жилье, мы этого добились! И по остальным продолжаем работу. Как я уже говорила, все, что касается жилья – это длительный процесс, который длится иногда долгими годами.

- Вам досталось довольно непростое время. Получается, что Вы вступили в должность и необходимо решать глобальные, самые тяжелые проблемы людей в непростой период для страны. То, что было доступно людям еще три-четыре года назад, сейчас намного тяжелее получить. Как удается все равно добиваться чего-то? Насколько это сейчас сложнее?

- Может быть, правозащитники со мной не согласятся, но я считаю, что омбудсмен –это в некоторой степени медиатор, человек, который урегулирует конфликт и старается его разрешить, прокладывает некий мостик между исполнительной властью и гражданским обществом для того, чтобы в конструктивном диалоге максимально оказать поддержку человеку и решить его проблему. Поэтому я стараюсь в доконфликтной ситуации разрешить вопрос между конкретным человеком и органом исполнительной власти.

- А как лично Вы смотрите на то, что в такой, как Вы отметили, тяжелый период для страны, в первую очередь страдают наиболее незащищенные слои населения? Потелевизору нам говорят о том, что несмотря на сложности, льготные категории граждан не пострадают, а по факту очень много ухудшений.

- Ежемесячные выплаты не уменьшаются, все социальные льготы сохраняются…

- Но если конкретно, например, значительно сократилось количество путевок в реабилитационные центры и пансионаты на санаторно-курортное лечение для детей инвалидов.

- Вообще-то выделяемая сумма на путевки не сократилась. Единственное, о чем я должна сказать, что центры и пансионаты изменили цены на них, а раз цены изменились – сами понимаете, сокращается количество людей, которым можно по этим путевкам предоставить реабилитацию или отдых. Грубо говоря, нам выделялась определенная сумма в департамент на проведение реабилитационных мероприятий с детьми-инвалидами. И в прошлом году, учитывая, что цены были значительно ниже, за те деньги, которые выделялись, смогло провести реабилитацию 4,5 тыс. детей-инвалидов. В этом году цены везде взлетели. Сумма у нас осталась та же, правительство Москвы не изменило эту сумму. Но, учитывая удорожание стоимости реабилитации, естественно, количество детей сокращается, и конечно, люди, которые стоят в очереди и которые в этом году не получили необходимую для них реабилитацию, испытывают недовольство.

- То же самое касается технических реабилитационных средств для инвалидов. Люди, когда привыкли к чему-то, что облегчает их и так нелегкую жизнь, очень тяжело переносят тот факт, что где-то что-то неминуемо сокращается. В таких семьях этот процесс не проходит безболезненно, все очень ощутимо. Особенно это стало заметно с наступлением нынешнего года.

Очередность увеличивается и процесс ожидания увеличивается. Но это не значит, что человек будет лишен полагающейся ему поддержки. Просто ждать ее придется, соглашусь, подольше. Здесь, я бы так сказала, надо все же учитывать ситуацию, которая сегодня сложилась в нашей стране, с пониманием относиться к тому, что Россия оказывает помощь и детям Донбасса, которых привозят сюда после серьезных ситуаций. И отправляет гуманитарную помощь на Украину, и многое другое. На все это нужны средства. Но вместе с тем, правительство Москвы, для того чтобы все-таки максимальному количеству детей оказать реабилитационную помощь, решило отказаться от зарубежной реабилитации и переориентировались на Крым, где цены совсем другие. Общественные организации родителей, воспитывающих детей-инвалидов, вместе с чиновниками департамента вылетали на территорию Крыма, совместно с ними отбирали те санатории и те реабилитационные базы, которые могут быть полезны для детей-инвалидов разной направленности. С начала лета этот процесс уже запущен. Согласна с тем, что за рубежом интересные технологии. В Крыму, конечно, это обычные реабилитационные центры, не какие-то инновационные. Но я думаю, что ничто не стоит на месте, и мы сейчас привнесем все то, чему мы научились за рубежом в нашу реабилитационную структуру. Может быть, чуть-чуть потерпеть, а дальше процесс пойдет точно так же.

Беседовала

Елена Вербенина