Память отца Василия Секачева

Памяти отца Василия Секачева...

Батюшка умер. Он был настолько скромным, почти незаметным, но почему-то запомнился каждому из нас. Он часто сослужил владыке Пантелеимону, епископу Орехово-Зуевскому, в Покровском храме Марфо-Мариинской Обители милосердия.
Тихий был батюшка. Светлый. Совсем неземной.
Тихо умер он во сне от неизлечимой болезни, оставив нас, смотрит теперь с неба. Одно утешает: в торжестве он сейчас, в вечной радости. И ничего там можно не бояться: ни отсутствия денег до получки, ни суровой болезни. Ничего там не кончается. Там всё — в полноте, в той самой, о которой мы просим в сугубой молитве.

Мы все молимся об упокоении отца Василия, но, кажется, гораздо важнее, чтобы там молимся о нас.

Закроем глаза и подумаем о батюшке.

Что вспоминается в первую очередь? Морщинки вокруг голубых глаз и улыбка; длинные пальцы, тонкие руки. Никогда батюшка не рубил с плеча, не обличал указующим перстом и не гневался. Говорил он и наставлял тихо, спокойно, почти извиняясь. Сразу же хотелось прислушаться, исправиться и быть хоть чуточку похожим на него. Кажется, говорят ведь, что доброта побеждает зло. Ведь не все подчиняются властному громкому «надо!», слушаются лишь до поры до времени, а сами мечтают о свободе, своеволии.

Победит может то, что вспоминается, даже когда человека уж нет рядом. Например, добрый, почти детский взгляд того, кому была чужда ненависть. В день отпевания отца Василия в храме было многолюдно, многие пришли проститься с добрым батюшкой, в последний раз взглянуть на его чуть бледное лицо. Вроде бы, плачешь в сторонке, горюешь об уходе близкого человека, а внутри себя понимаешь - смерти нет.

Батюшка умер от рака поджелудочной железы - онкология съедала его изнутри. Но говорил ли он о смерти?
Нет. Не говорил.

Рассказывал о своём служении, о погоде, радовался каждой улыбке и произнесенному слову, даже когда боль не давала повернуть голову в сторону солнца.

И всегда улыбался.
Надеялся ли отец Василий на выздоровление? Он хотел жить, быть вместе с нами, помогать нам.

Невольно возникает вопрос «Почему так произошло?». Наверное, когда-нибудь нас всё станет ясно. Только бы не забыть дорогого отца Василия.

Никогда. Слышите?
Не забывайте.

Мы попросили близких друзей и священнослужителей рассказать об отце Василие.

Протодьякон Иван Шевцов, клирик храма благоверного царевича Димитрия при Первой Градской, преподаватель ПСТГУ, преподаватель Свято-Димитриевского училища сестер милосердия:

С отцом Василием мы служили дьяконами вместе четыре года. У нас не было никогда особых разногласий, всегда довольно легко решали любые вопросы. Мне кажется, это уникальная ситуация, когда при длительному совместном служении удаётся избежать конфликтов.

Отец Василий запомнился как тот, кому интерес каждый человек в своей уникальности. Я знаю, что он поддерживал

отношения с теми, кто служил с ним в армии. Он всегда говорил с особым смирением, и сам по себе человек был весьма образованный, но никогда ничем не кичился. Мог переспросить, не боялся задавать уточняющие вопросы. У него была очень мягкая манера общения, и людей это привлекало.

В последние годы мы с отцом Василием встречались нечасто. Его смерть — это большая потеря, особенно для института им. Склифасовского, где батюшка служил в последнее время. Отец Василий был там на своем месте - там, где просто необходима нелицемерная искренняя любовь к людям. Когда он согласился оставить наш храм благоверного царевича Димитрия при Первой Градской и перейти в храм Живоначальной Троицы в НИИ неотложной хирургии при институте им. Н. Склифосовского, никто не мог понять, как и почему. Его выбор казался странным, непонятным. Он ведь преподавал, успешно занимался наукой.
Мы знали, что отец Василий болен, и сам он нас немного подготовил, ведь было уже ясно, что болезнь возьмет верх. В те редкие дни, когда он приезжал в Москву и служил в нашем храме, он всегда старался казаться добрым и не унывать! Не было ощущения скорой смерти. Никогда отец Василий не показывал, что смертельно болен.
Слава Богу, во время удалось его соборовать!

Протоиерей Алексей Спасский, клирик храма благоверного царевича Димитрия при Первой Градской:

Отец Василий был светлым человеком, к людям относился с глубоким вниманием, вёл службу ревностно и даже иногда проливал слезы во время Литургии. Он любил детей, играл с ними в солдатики, рассказывал им об истории нашей страны, часто бывал в детском летнем в лагере.

Мы знаем, что он сейчас у Бога, он жив, и, будем надеяться, молится за нас.
В последний раз я видел отца Василия в нашем храме, наверное, зимой прошлого года. Мы не говорили с ним на тему болезни - итак всё было понятно.
Обычно люди всегда надеются на выздоровление, хотя и полагаются на волю Божию. Для меня смерть отца Василия — это потеря родного и близкого человека.

Отец Иоанн Емельянов:

«Я запомнил батюшку Василия старшим товарищем, хотя мы с ним по возрасту почти были ровесниками, он всего на два года меня старше. Он всегда был примером образованности, большого кругозора, умения общаться с людьми. Его знания по истории всегда были востребованы, все обращались к нему за помощью и за советом, если дело касалось неких исторических событий.
Отец Василий запомнился мне хорошим другом.

Сейчас я вспоминаю человека, который был способен на переживания, ревностный и в молитве, и в общении, и в помощи.

Унывающим и скорбящим я его не видел. Во время нашего последнего разговора перед его последним отъездом в Германию в клинику, где он проходил лечение, отец Василий был бодр, не падал духом, не опускал руки и не унывал... во всяком случае, внешне этого было не видно.

Он ведь менялся на моих глазах. При мне пришел в храм, крестился, воцерковился, стал клириком храма св. благоверного царевича Димитрия под руководством епископа Пантелеимона. Мы вместе переживали и горе, и радость. Сейчас я могу даже сказать, что мне посчастливилось ухаживать за ним, когда перед рукоположением его сбила машина. Я сидел у его постели, когда он лежал в Первой городской больнице после тяжелой травмы.

Я хорошо помню то время, когда мы жили при храме царевича Димитрия и делили одну келью на троих. Вся жизнь нашей общины являла собой некое единство, и это единство отец Василий всегда очень ценил, поддерживал и стремился к единству братского общения и желания помогать.

Дьякон Андрей Радкевич, журналист, фотограф, автор репортажа об отце Василии «Один день священника в Склифе»

Отец Василий был великолепным лектором. Он многих вдохновлял, располагал к самостоятельному изучению истории, заряжал любовью к этой науке.

Он интересно читал вслух во время трапезы в детском лагере... всегда читал детям книги, проводил военные игры, бегал с ребятами. А историю он преподавал настолько наглядно, что, порой, выстраивал солдатиков и говорил пафосные речи от имени Наполеона. Вместе с детьми он вырезал макеты оборонных крепостей, пушек - всё было серьезно. Он даже предлагал детям самостоятельно изменить ход военных действий - у ребят дух захватывало!

На моей памяти в храме благоверного царевича Димитрия отец Василий окрестил двух франкоговорящих выходцев из Африки, на французском языке читал Требник.
Раньше отец Василий в Первой Градской служил больничным священником, исповедовал больных, затем перешел служить настоятелем храма Живоначальной Троицы в НИИ неотложной хирургии при институте им. Н. Склифосовского.

Батюшка у меня был руководителем дипломного проекта. Помню, мы даже немного спорили по поводу некоторых исторических событий.

Отец Василий часто ездил к одиноким старым бабушкам, причащал и окормлял их до последнего. Таких бабушек много было.
Такой вот он, историк, кандидат наук - и замечательный батюшка.

Требная сестра, помогавшая в больницах при таинствах отцу Василию, выпускница Свято-Димитриевского училища сестер милосердия Людмила Воронова:

При встрече с отцом Василием в первую очередь поражают его глаза. Кроткие, пронзительные, светящиеся невероятной любовью.

Я знаю батюшку с 1997 года, когда он был ещё дьяконом. Я училась в училище сестер милосердия, а отец Василий вел у нас историю. Это было невероятно! Он умел заинтересовать просто с полуслова. Когда нужно - мог пошутить, когда необходимо - поругать. Но и ругал так, что хотелось сразу все исправить и впредь его не расстраивать!

Уже когда отец Василий стал священником, я помню, как во время благодарственного молебна под куполом храма благоверного царевича Димитрия случился пожар... мне кажется, то будто бы символизировало внутренний стержень, внутреннее горение самого батюшки, его пламенную веру. У нас много служит разных больничных священников, и о каждом можно сказать нечто уникальное. Например, один батюшка «возрастает и взрослеет», другой, наоборот «устает с течением времени», но всё это - не про отца Василия.

Его земной путь прошел как полет стрелы, пущенной из лука вверх. Он с самого начала был целостен, а ведь каждый день его ждала невероятная нагрузка. Кроме "простых" походов в отделения больницы к страждущим, которых надо было исповедовать, причащать и крестить, отец Василий ездил по всей Москве, от Каширки до Выхино, вдоль и поперек. Он посещал тех, кто по старости или болезни не мог добраться до храма. И этих людей он находил сам! Кто-то был выписан из больницы, о ком- то просили его прихожане. Отец Василий приносил мне длинные списки «чад на дому», и говорил: «Люда, позаботься о них, обзванивай их, не забывай, они нуждаются в заботе..».

И он никогда сам не забывал никого.

А потом на нас «свалился» Склиф, куда перевели отца Василия. 17 октября 2002 года мы впервые переступили порог института им. Склифосовского и больше никогда оттуда не уходили. Днем и ночью отец Василий был готов прийти по срочному вызову к умирающему больному. Он себя совсем не щадил, и я тоже попадала под эту "беспощадность". Когда мне было физически или морально нестерпимо больно, я обращалась к отцу Василию. А он просто говорил мне: «Всем сейчас тяжело». Или «подумай, это же Христос. Ты идешь ко Христу!».

И всё.
И мы шли к Нему.
Не оборачивались и не стенали.

Все сотрудники НИИ Склифосовского полюбили батюшку, который с огромным уважением и кротостью относился к каждому из них. Никого не поучал, не отчитывал, и все тянулись к нему.

Как все быстро промелькнуло. На Светлой Седмице 2015 года, когда отцу Василию поставили этот страшный диагноз, было трудно поверить в реальность происходящего. Сам батюшка говорил : «Я, когда узнал, что у меня рак, сначала успокоился, вздохнул с облегчением, что вот, умру... Но потом понял... нет, не должен умирать! Как я оставлю своих? Как вас оставлю? Я должен жить ради вас».
Когда ему было больно и тяжело, он не жаловался никому, говорил о боли только изредка, "по-секрету". А душевного света и стойкости не терял никогда не терял.
Приезжая в Москву из Германии, где он лечился, отец Василий всегда старался встретиться со своими чадами не только на Литургии, но и просто по-домашнему. Все собирались у меня, пили чай, и он рассказывал нам о красоте тех мест, где он бывал, показывал фотографии. Мы даже вместе играли в настольные игры.

А как батюшка пестовал и заботился о мальчишках прихода храма благоверного царевича Димитрия! Каждую субботу отец Василий играл с ними в «солдатиков». Они их красили, проводили сражения, изучая при этом историю "на поле боя" и "в миниатюре". Сейчас все эти солдатики тоже осиротели...

Невозможно передать словами прожитые под покровительством батюшки 19 лет. Это счастье, что на жизненном пути мне и многим другим встретился отец Василий.
Но он не оставил нас. Над его гробом сейчас звучит Евангелие, а отец Василий лежит радостный и спокойный.

Сердцу пронзительно больно, но это не боль отчаяния, а боль, которая потом воплотится в радость встречи.

Иерей Николай Петров:

Умер наш дорогой и всеми любимый отец Василий. Для многих он стал настоящим отцом, батюшкой, роднейшим человеком. Для нас он был собратом, сослужителем. Это, на самом деле, удивительное единство и близость: совершать вместе Литургию, вместе держать покров над Дарами на престоле, во время Символа веры. Говорить друг другу: «Христос посреди нас! И есть, и будет!» Впрочем, это мы можем сказать отцу Василию и сейчас. Христос и сейчас объединяет нас, и Литургия – то место, где мы по-прежнему вместе.

Один из нас – уже там. Это одновременно страшно и… удивительно. Отец Василий и здесь на земле знал намного больше чем все мы, а теперь знает что-то несравненно большее, на каком-то другом уровне. Может, и сейчас он остаётся нашим учителем.

В первую очередь он учил нас любви. Учил везде: в храме, в школе, в лагерях и походах. В нём была эта любовь, и её хватало на всех, он разделял её со всеми, готовый принять в своё сердце даже самого «маленького» человечка.

И, конечно, отец Василий учил нас молитве. Во время службы он как-то по-особому складывал и опускал руки, словно хотел оторваться от земли; закрывал глаза, и, казалось, что он уже летит. Но теперь мы этого не увидим, теперь – наш черед молиться. Как мы усердно молились о его здравии, теперь с той же любовью будем молиться и об его упокоении. И, конечно, будем молиться о его матушке Нине.
Он много пользы мог принести на земле. Но Господь забрал его, значит, так нам нужнее. Значит, урок его страданий, нашего посильного в них участия, пример его мужества и безунывности и сам пример его христианской смерти –всё это для нас важнее…

Дыханье вечности коснулось
Всех нас со смертию твоею.
Душа твоя вдруг встрепенулась,
Без тела, скованного тлею.
И как парил ты в мыслях вышних,
Летел в молитвах Литургии,
Теперь без слов земных и лишних
Ты тайны познаешь другие.
И в душах наших тут проснулось
То, что назвать я не умею…
Дыханье вечности коснулось
Всех нас со смертию твоею.

Ирина Сечина, журналист:

Однажды, после погребения Плащаницы на Страстной седмице перед Пасхой, отец Василий стоял возле украшенного цветами образа Иисуса Христа, на котором Господь мирно лежал со сложенными на груди руками. Батюшка начал проповедь: "Мы стоим перед гробом Христа... и ..." В храме было очень тихо, но отец Василий не продолжал. Пауза затягивалась.

Вдруг все почувствовали, что отец Василий плачет.

И многие вокруг меня заплакали вместе с ним. Это была самая потрясающая проповедь, которую я когда-либо слышала в жизни.


Протоиерей Василий Секачев скончался 4 февраля 2016 года. В свое время Василий Секачев закончил Московский государственный университет, отслужил в армии, защитил кандидатскую диссертацию по новейшей истории, работал в Институте Европы Российской Академии Наук.
В 1998 году он был рукоположен в иереи.
Сначала отец Василий служил в храме святого благоверного царевича Димитрия, затем стал настоятелем храма Живоначальной Троицы в НИИ неотложной хирургии при институте им. Н. Склифосовского.
Батюшка служит там много лет: исповедовал и причащал больных, совершал требы. Благодаря помощи неравнодушных людей батюшка отправился на лечение в Германию. Врачи сделали всё возможное, чтобы продлить ему жизнь и облегчили страдания. Отец Василий представился ко Господу в день апостола Тимофея.

Вечная память, Царство Небесное.


Елена Вербинина