Духовное путешествие француза в Россию

У каждого человека свой путь к Богу. Он может быть прямым или витиеватым, начаться в младенчестве с крещения в купели или в зрелом возрасте, открывая новую жизнь. В 2013 году в Россию приехал французский фотограф Жан-Марк Аракелян, путеводной звездой которого стала преподобномученица Великая княгиня Елисавета Феодоровна.

– Ваш первый фотопроект в России был связан с преподобномученицей Великой княгиней Елисаветой Феодоровной. Как Вы узнали о ней?

– В то время я работал в Турции, но чувствовал, что мне необходимо развиваться в фотографии, необходимы новые площадки, возможно, более экстремальные условия. Наверное, во время разговора один из коллег упомянул Россию, и я решил незамедлительно отправиться туда, тем более что эта страна занимает не последнее место в сфере искусства.  

Я вернулся в Лион (Франция) и в первые же дни попал на выставку православных икон, организованную Свято-Елисаветинским женским монастырем. Преподобномученица Елисавета Феодоровна мне тогда показалась очень похожей на мать Терезу, которая посвятила свою жизнь помощи нуждающимся. Помню, в ее биографии меня больше всего поразил тот факт, что Великая княгиня не боялась одна, практически без сопровождения, ходить на Хитров рынок, не переживала о своей безопасности.

Я начал читать о семье последнего русского царя Николая II. Французский дипломат Жорж Морис Палеолог с января 1914 года и до июля 1917 года был Послом третьей Французской республики в Российской империи и по своему положению много общался с царской семьей, в том числе и с Великой княгиней Елисаветой Феодоровной. Его труды были для меня достоверным источником информации, а вскоре я прочитал и книгу "Святая мученица Российская Великая княгиня Елизавета Феодоровна", написанную Любовью Миллер. И затем отправился в Россию.

Кстати, с этой книгой связан интересный момент. Где-то полтора года назад я обратился в арт-студию Тильды Лови с предложением провести небольшую экспозицию. Мы разговорились, и я рассказал, зачем приехал в Россию. Я ведь, в первую очередь, тогда хотел узнать чуть больше о личности преподобномученицы и о ее жизни. Тильда спросила, откуда я узнал о Великой княгине, читал ли что-либо. Я перечислил издания, и выяснилось, что она – одна из переводчиков книги Любови Миллер на французский язык.

– Насколько новые "экстремальные" условия в России изменили Вашу жизнь?

– В России самое невозможное в духовном плане становится возможно. Я всегда много размышлял на тему веры, религии, а здесь каждый раз перед тем, как приступить к фотосъемке, заходил в храм. Сначала останавливался несколько минут перед входом и просто молчал. Потом подходил к иконам, в основном, к Богоматери и ко Христу Спасителю, и просил их благословить мою работу. Кстати, чаще всего мне удавалось заходить в Знаменскую церковь на Петровке. Там работает очень милая пожилая женщина, которая говорит по-французски, она много рассказала мне о храме, просто давала советы и дарила небольшие подарки. Но, конечно же, самое главное изменение, которое со мной произошло, это переход в православие. Я уверен, что это произошло по молитвам преподобномученицы Великой княгини Елисаветы Феодоровны. Я и сейчас чувствую, что она благословляет мою работу.

– Как произошел Ваш переход в православие?

– Мне кажется, Господь обращается к человеку через ту сферу, которая наиболее ему близка. Мое знакомство с этой великой святой женщиной всегда соприкасалось с областью искусства. Сначала я узнал о ней через выставку икон, потом через балет. В первую очередь, меня привлекло в ней предрасположенность к искусству. Она была очень образованной женщиной и мудрой. Она чувствовала людей, много помогала не только больным, но и талантливым молодым людям, которые не могли оплатить себе обучение.

До приезда в Россию я читал письменные свидетельства о Великой княгине, изучил ее жизнеописание, молитвы ей читал, но они меня в меньшей степени тронули – о всех святых пишут примерно одно и то же. А вот ее письма... они ведь личные! Через них мы видим не только личность преподобномученицы, но и те человеческие качества, которые присущи каждому из нас. Она ведь была принцессой, совершенно светским человеком, вращалась в высшем обществе! Ее письма наполнены шутками, некой легкостью и человечностью. И именно это трогает. Я думаю, поэтому многим она понятна, близка.

Не только трогает, но и заставляет задуматься причина ее перехода в православие. Почему ее светскость не помешала не только творить добрые дела, но и, в конечном счете, полностью отказаться от своего положения в обществе? Мы даже не знаем, приняла ли она монашество... Преподобномученица не писала духовных книг, но ее исповедование веры заключается в ее делах.

Таким образом, отправной точкой моего перехода стала эстетическая сфера. Даже прежде чем приступить к чтению писем преподобномученицы, я просто их разглядывал, изучал ее почерк, получая эстетическое удовольствие.

Я не могу сказать, что перейти в православие значит для меня стать лучше. Нет, это скорее переход в то вероисповедание, которое позволяет углубиться в познание Бога, предлагает конкретные и действенные средства для этого.

– Как изменился Ваш взгляд на происходящее вокруг после перехода в православие?

– На самом деле, с православием я был знаком с юношеского возраста – тогда мне довелось читать жизнеописание преподобного Серафима Саровского.

Но, конечно, восприятие происходящего изменилось. Правда, я не теолог, и хотя раньше был практикующим католиком, не смогу вам четко ответить догматическую разницу, которую я ощутил. Нет, скорее изменения произошли во внутренней, духовной части меня самого. Например, теперь православная Литургия, все богослужения гораздо ярче отражаются в моем сердце.

Когда я был католиком и жил во Франции, я причащался каждый день, а теперь хожу на Литургию только по воскресеньям. И, знаете, я теперь должен приложить усилие, совершить некую работу над собой, чтобы внутренне позволить себе приступить к Святым Христовым Тайнам. Я с большей внимательностью стал относиться к себе. Размер, значимость, последствия греха – они изменились в моих глазах. Конечно, бывает, я злюсь на друзей, веду себя недолжным образом, но я стал чаще просить прощение, стал понимать и осознавать, что каждое действие необходимо взвешивать. Теперь Причастие стало более серьезным действием для меня.

Я уверен, что каждый человек должен не просто проживать каждый день, а анализировать происходящее, суммировать свой опыт, вычислять новое полезное и, наоборот, мешающее двигаться дальше. И в какой-то момент результат такой внутренней работы заговорит сам о себе.

– Вы не говорите по-русски, как Вы понимаете то, что происходит во время службы?

– Когда я жил в Париже, я посещал богослужения в православных храмах, например, в церкви святого благоверного князя Александра Невского на улице Дарю, в Ливане заходил в храмы. Здесь, в православных церквах, в отличие от католических, всецело ощущаешь себя участником всего происходящего. И это некое физическое ощущение присутствия. Здесь ты следишь за происходящим, участвуешь "глазами", изучаешь каждое действие священнослужителя. Я думаю, именно посредством непрерывного действия, которое требует твою ежесекундную включенность в происходящее, ты по-иному участвуешь в богослужении.

– Чему будет посвящена Ваша следующая фотовыставка?

– Бывают те события, о которых необходимо говорить во всех сферах искусства, и 100-летие со дня мученической гибели семьи Романовых – одно из них. Мой проект будет весьма прост в своем исполнении – фотографии писем преподобномученицы Елисаветы Феодоровны, монашествующих и учеников школы в Алапаевске, где находилась Великая княгиня до момента казни. На каждой фотографии будет много цветов – на мой взгляд, они являются воплощением всего, что преподобномученица любила как в духовном, так и в культурном плане.

Я планирую провести выставку весной в часовне Николаевского собора в Ницце. Мне кажется, это место сохранило дух семьи Романовых. В апреле 1865 года там, в особняке парка Бермон, от тяжелой болезни скончался русский наследник цесаревич Николай Александрович, сын императора Александра II. Два года спустя император приобрел особняк, где 26 марта 1869 года была освящена часовня. Возможно, от моей выставки не будет огромного резонанса, но главное, чтобы сердца людей откликнулись на увиденное.

Многие считают, что творческие люди знают от А до Я, как публика среагирует на то или иное произведение. На самом деле, нам принадлежит лишь идея. Есть некое событие, некая мысль, которые нужно воплотить, и это можно сделать разными способами. На мой взгляд, фотография – один из самых легких способов для восприятия. Но как через такое мирское, светское искусство передать что-то святое, сохранив его нетронутым? Это огромное испытание для меня. Моя цель – показать, как через светское искусство можно говорить о духовном, о сакральном, о мученичестве.

Я вам так скажу: на иконе невидимое становится более видимым, чем само видимое, которое мы воспринимаем глазами. И каждый человек это "невидимое" будет воспринимать по-своему, понимать лишь то, что ему открыто в духовном плане. Как и проповедь священника, который стоит на амвоне, каждый прихожанин услышит лишь то, к чему готов.

Мое искусство также направлено на восприятие, а вот что человек прочувствует, что он поймет для себя – это зависит уже от него самого.

Беседовала и сделала перевод с французского на русский язык Татьяна Энтина